Есть у нас в России «писатель» с птичьей фамилией. Птица эта имеет неоднозначную репутацию. С одной стороны, она пустомеля, то есть кричит день-деньской непонятно о чем. С другой стороны, она предупреждает остальных лесных жителей о разных опасностях. Волк, допустим, погнался за зайкой сереньким. Или рыжая лиса вышла помышковать, и всем мышкам надо срочно прятаться в свои норки.
Вот так и у этого «писателя», точнее, неписателя, репутация сложилась неоднозначная. Он сам себе ее складывал. С одной стороны, многие его произведения написаны о таких вещах, которые даже представлять себе крайне неприятно. С другой стороны, этот неписатель обладает, к сожалению, явным литературным даром. Он умеет писать так, что те невероятные и совершенно отталкивающие вещи, о которых он рассказывает, кажутся читателям вполне правдоподобными. Читатели ужасаются, но не могут оторваться, а потом несколько дней ходят под впечатлением, и делятся ими с другими читателями на разных литературных сайтах и форумах.
Но ведь этот неписатель, которого участники одной молодежной общественной организации вполне заслуженно именуют «калоедом», как раз и добивается того, чтобы о нем говорили. Это для него очень важно. Пусть читатели ужасаются, испытывают чувство омерзения, но покупают и читают его нерассказы и неповести. Ведь многие заглядывают в его некнижки сначала из чувства любопытства: мол, неужели об этом и в самом деле можно написать? Но, заглянув, не останавливаются, а продолжают читать дальше. Засасывает потому что!
Лично я об этом неписателе узнал от одного из таких читателей, которого однажды засосало в ту самую массу…
И, узнавши, я тоже заглянул в пару нерассказов производителя этой массы. И прочитал в них по паре абзацев. Мне хватило — до сих пор вспоминаю о прочитанном с крайним омерзением. Читать дальше я не стал. И никому не советую читать такие неистории.
Просто в жизни есть вещи, которые нельзя делать ни в коем случае, поскольку они находятся за пределом допустимого. Об этих вещах не надо писать, о них не надо говорить, их не надо изображать ни в каком виде. Достаточно просто знать о них – более чем достаточно. Знать как раз для того, чтобы никогда их не делать в реальности.
Это вовсе не какие-то надуманные табу. Это обыкновенные нормы обыкновенной человеческой жизни.
Мухи и черви действительно питаются калом, у них такой метаболизм. Некоторые виды насекомых с удовольствием поедают себе подобных, для них это вполне привычно.
Для людей существует совершенно другая пища, и в физическом, и в духовном смысле, и оба этих смысла очень тесно связаны.
Сейчас этот неписатель вполне преуспевает, современная опера по его либретто даже была поставлена в Большом театре в Москве. То есть те непроизведения, о которых идет речь в этой статье, он писал на заре карьеры исключительно из прагматических соображений – для того, чтобы «подняться».
Ну вот, «поднялся». Прославился на весь мир. Находится на волне «успеха».
Очень жаль. Раньше таким приспособленцам был закрыт вход в приличное общество.
Очень бы хотелось, чтобы общество снова вспомнило об этих неписаных законах человеческого образа жизни.

В 1945 году была издана повесть «Сын полка» Валентина Катаева, которая тут же на многие годы вошла в программу по литературе для средней школы. В 1981 году по этой повести на Свердловской киностудии был снят фильм с тем же названием.
В реальности же тех детей, которые разными путями оказывались на фронте, в воюющих воинских частях, называли воспитанниками. Кого-то из них подбирали сами солдаты и офицеры, и пристраивали в своих подразделениях легально или нелегально, а кто-то сбегал из дома в далеком тылу и добирался до фронта самостоятельно.
К слову сказать, таких детей, в основном мальчишек-подростков, желавших во что бы то ни стало попасть на фронт и сразиться против гитлеровцев, было довольно много. Но большинство из них задерживали воинские патрули и отправляли обратно домой.
Еще один вариант — это когда своих собственных детей брали с собой в свои части кадровые военнослужащие. Как это ни парадоксально, так для детей было безопаснее, чем оставаться в тылу без родительского присмотра.
По официальным данным, воспитанников частей, среди которых были и «сыновья» и «дочери», числилось в частях 3500 человек. Очень может быть, что это число занижено, и в реальности детей в частях на передовой было значительно больше. Просто не везде можно было зачислить их в части официально, и поэтому их присутствие на фронте просто скрывалось.
Самым младшим сыном полка был, по всей видимости, 6-летний Сережа Алешков, который в 1942 году в боях под Сталинградом спас командира части, когда того завалило в блиндаже. Сережа под обстрелом сумел добраться до солдат, позвал их на помощь, да еще и сам принял участие в откапывании блиндажа. За это он был удостоен медали «За боевые заслуги».
Сыны и дочери полков во время Великой Отечественной вообще совершили немало героических поступков. И у многих из них была такая насыщенная военными приключениями жизнь, что по ней можно запросто снимать захватывающее кино.
К примеру, 13 летняя санитарка Валя Таран уже на территории Германии спасла от взрыва госпиталь в городе Бернау. Она вовремя заметила заложенную взрывчатку. А начала служить санитаркой Валя еще в 10-летнем возрасте, в Керчи.
14-летняя пулеметчица Мария Щербак так и вообще воевала на равных со всеми.
Еще одна дочь полка, Наталья Чижик, тоже начинала служить санитаркой. Правда, ей в начале службы в 1941 году было уже почти 16 лет, и в 18 она стала полноправной военнослужащей, тоже пулеметчицей. Впоследствии она написала книжку о своем боевом пути, изданную в 1965 году.
Широко был известен самый юный летчик Великой Отечественной, Аркадий Каманин, сын летчика Николая Каманина. В 14-летнем возрасте Аркадий пилотировал легкий самолет У-2, на котором выполнял различные задания, и даже доставлял через линию фронта элементы питания для радиостанций партизанам. Пройдя всю войну даже без ранений, Аркадий скончался в 1947 году, в 19-летнем возрасте, от менингита…
А 12-летний Александр Колесников, сбежавший на фронт в 1943 году, стал разведчиком в танковой роте, неоднократно пробирался в тыл врага со специальными заданиями. Он сумел отыскать замаскированную железнодорожную ветку, по которой гитлеровцы поставляли технику и боеприпасы, и обозначить ее условными знаками для наших бомбардировщиков. А уже на обратном пути пробрался в немецкий поезд и прямо на ходу заложил в него взрывчатку, успев спрыгнуть в последний момент. Поезд, нагруженный боеприпасами, взлетел на воздух вместе с мостом. А Сашу подобрал фашистский катер, и гитлеровцы распяли подростка-разведчика, прибив его гвоздями за руки и ноги к двери… К счастью, однополчане успели спасти Сашу. После госпиталя он продолжил службу в своей части, опять попал в переделку, и 8-го мая, в новом госпитале, в Карлхорсте, оказался как раз напротив того здания, где маршал Жуков принимал капитуляцию у Кейтеля.
Но были на войне и другие «сюжеты», когда советские дети становились «сыновьями полков» в частях вермахта. Причем их зачисляли в части вполне официально, с выдачей обмундирования, денежного содержания и довольствия. Так случилось с Алексеем Васильевым, который во время оккупации Новгородской области прибился к немецкой медико-санитарной роте и прошел с ней всю войну. В 1945 году его часть сдалась американцам, и Алексей остался в Германии, поскольку другого выхода для него и не было. Всю жизнь он прожил в ФРГ, обзавелся семьей, и уже в 2009 году издал на собственные средства книжку о своих приключениях «Дитя войны».
Вот так – о ком-то написали профессиональные писатели и журналисты, кто-то сам написал о себе, а о ком-то уже никто и никогда не напишет…
Помянем в этот день их всех!

Существует несколько излюбленных мифов, касающихся начала Великой Отечественной войны. Один из самых распространенных: нападение было неожиданным, хотя разведка задолго до него предупреждала о готовности Германии к войне, более того – назывались конкретные даты начала военных действий, были известны направления главных ударов немецкой армии, но нехороший Сталин боялся обвинения СССР в агрессии, не верил разведданным и не предпринял никаких мер, чтобы защитить страну. В связи с этим мифом возникает несколько вопросов.

Например: что делали миллионы солдат, сосредоточенных на западной границе СССР? Только не говорите, что они туда прогуляться вышли. Или, скажем, на учения. Три с лишним миллиона – это очень и очень солидная цифра для прогулок.

Или вот маленький факт, можно сказать, мизерный, по сравнению с масштабами войны, но весьма многозначащий: белорусские партизаны дали первый бой немецко-фашистским захватчикам 22 июня 1941 года. При этом, оружие у них было отнюдь не отнятое у врага, а командир этого партизанского отряда тоже не с Луны свалился – пятерых таких командиров назначили задолго до 1941 года, они знали расположение складов будущих партизанских отрядов (кстати, склады с оружием, боеприпасами и продовольствием тоже были заложены заранее), у них был намечен состав этих отрядов, места дислокации, возможность связи с Большой Землей и т.д.

Удивительно много тракторных заводов было на территории СССР. Да, конечно, индустриализация и механизация. Железный конь идет на смену крестьянской лошадке и так далее. Но все же – ну очень, очень много тракторных заводов. И, кстати, очень много трактористов. Более того – трактористок!

А ведь перестроить производство тракторов на производство танков – дело пяти минут. И не логичнее ли предположить, что такое количество тракторных заводов в предвоенном СССР связано вовсе не с повальной механизацией сельского хозяйства, а это была закладка будущих танковых заводов для обеспечения фронтов будущей войны? Кстати, в Одессе, Севастополе, Сталинграде на поля боя выпускали специфические «танки» — обычные трактора, укрытые бронелистами и оснащенные пулеметами. Оказалась вполне эффективная техника в бою.

Нюанс с трактористами – пересесть с трактора на танк тоже дело пяти минут. Не требуется даже дополнительного инструктажа. Так что, готовя трактористов для родных полей, одновременно готовили и танкистов.

С трактористками дело несколько иного рода. Трактористка и комбайнер – не самые лучшие профессии для женщин. Да, работали, но… ну, не женская это работа. Хотя бы потому, что даже мелкий ремонт такой техники (гусеница соскочила!) требует значительных физических усилий.

А приходилось ли вам смотреть фильм «Трактористы»? Снят он был в 1939 году. Увы, в прокате до войны пробыл недолго – подоспел пакт Молотова-Риббентропа, и было отнюдь не политкорректно держать в прокате картину, из которой явно следовало, что СССР ожидает войны с Германией и готовится к этой войне. В прокат фильм вернулся после начала Великой Отечественной войны и был потрясающе популярен.

В фильме есть дивные кадры: тракторист прокладывает борозду, а вокруг – разрывы бомб, пожарища и т.д., причем, очевидно, что все это только воображение тракториста, но тут же и подтекст – мы готовы и к этому. А чего стоит песня, которую поют трактористы:

Броня крепка, и танки наши быстры,
И наши люди мужества полны,
В строю стоят советские танкисты —
Своей великой Родины сыны.
Припев:
Гремя огнем, сверкая блеском стали
Пойдут машины в яростный поход,
Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин
И Первый маршал в бой нас поведёт!

И дивные сцены, в которых воевавший на Дальнем Востоке бригадир (харизматичный Николай Крючков) организует курсы военной подготовки. Причем, что характерно, для этих курсов находится и оружие – разбирать, собирать, смазывать, стрелять, и даже противогазы. А женщины-трактористки тоже желают принять участие в военной подготовке. И таки принимают!

Не является ли логичным выводом, что само существование женщин-трактористок, комбайнеров и т.д. – это результат выполнения плана по подготовке к войне? Ведь очевидно, что трактористы – будущие танкисты – будут мобилизованы сразу же после начала военных действий. Спрашивается – кто будет работать на полях? Правильно, они и работали. Героические советские женщины. И, увы, не только на тракторах и комбайнах. Пахали и на себе.

Кстати, слишком большим было не только количество тракторных заводов, но и электростанций за Уралом. Ну да, лампочка Ильича, пусть в каждой хате читают «Материализм и эмпириокритицизм» или апрельские тезисы при электрическом свете. Но есть и другое объяснение. Вспомним эвакуацию заводов (кстати, весьма организованную, несмотря на ужасающую спешку, можно сказать – удивительно организованную для совершенной неожиданности). Оборудование и даже рабочие отправлялись отнюдь не на деревню к дедушке, вовсе не куда глаза глядят, лишь бы подальше от фронта. Нет, все ехало и приезжало туда, где можно было буквально за считанные дни развернуть производство. При этом случалось, что начинали работать чуть не в чистом поле – стен не было, а вот электричество – было. И если без стен завод может работать, то без электричества – увы, никак. С этой точки зрения размножение электростанций в будущей зоне эвакуации выглядит совсем иначе, нежели обеспечение какой-нибудь бабульке возможности пользоваться благами цивилизации. Кстати, заодно и бабулек лампочками Ильича обеспечили.

И так далее, и тому подобное. Не нужно смотреть рассекреченные документы советской разведки, чтобы сообразить – да, руководство СССР знало о будущей войне. Более того, к этой войне готовились весьма активно. Достаточно посмотреть, какие фильмы снимались. Один «Александр Невский» чего стоит! Характерно, что в этой картине и враг-то – именно тот, с которым ожидалась война.

Говорить же о том, что халатность руководителей государства привела к поражениям первых дней войны, несколько нелепо. Нельзя ведь забывать о том, что против СССР выступил Вермахт – прекрасно обученные войска, уже благополучно скушавшие всю Европу и пережевывающие Африку. И тактика блицкрига весьма эффективна (что было продемонстрировано на примере той же Европы).

Между прочим, вон Англия и Франция готовились, готовились, выставили совместные войска, а Францию съели за неделю. Так – а-яй, бедная Франция! Но когда речь заходит о том, что СССР проигрывал первые месяцы войны – так а-яй, гнусный Сталин, который не подготовился к войне!

Да нет, все было подготовлено, как в той же Франции. Но представьте солдат, которые еще ни разу в жизни не были в настоящем бою. И – блицкриг. Что означает – танковые колонны, масштабные бомбардировки буквально с первых секунд и так далее. Мало того, что это весьма эффективно с военной точки зрения (к примеру, с аэродрома, который разбомбили через пять минут после начала военных действий, уже не поднимется ни один самолет, чтобы поддержать собственную пехоту или бомбить наступающего противника), это еще весьма эффективно психологически. Этакий аналог старой доброй «психической» атаки времен Читать далее →

22 июня началась война, чуть позже ставшая для всех нас Великой Отечественной. И хотя никто ещё не знал, да и не мог знать, что до подписания нацистской Германией Акта о безоговорочной капитуляции ещё 1418 долгих и кровавых дней и ночей, даже в эти первые часы развернувшихся по всей западной границе страны ожесточенных боёв мало кто сомневался, что Победа обязательно будет за нами. А враг будет разбит.

Для того, чтобы это свершилось, уже в первый день войны страна готова была заплатить за общую, одну на всех Победу самую дорогую цену. И она не постояла за ней. Заплатила жизнями своих сыновей и дочерей. Почти 27 миллионов наших соотечественников унесла с собою та война. Миллионов!

А ведь каждый из них имел имя, фамилию, родных и близких, для которых смерть каждого из этих многих миллионов была не просто цифрой в безжалостной ведомости безвозвратных потерь, а отдающих в самое сердце болью и горем.

Если взять небольшое, обозначенное не на всех картах село, из которого родом моя мама, то на местном мемориале павшим, что полукольцом окружает памятник Солдату Освободителю рядом с сельским клубом, — 220 имен тех, кто ушел на фронты Великой Отечественной и не вернулся с них к родной хате. Каждого пятого жителя забрала в этом населенном пункте война. И не найти в нём двора, не получившего за долгие четыре года похоронки на мужа, отца или брата.

Вот, например, семья моего дедушки, маминого отца.

Самого его мобилизовали уже на третий день войны – 24-го июня. Но пройдя боевой путь от Тихвина до Кенигсберга, он в августе 1945 года вернулся в родное село. А вот два его родных брата погибли и, хотя их имена выгравированы на плитах сельского мемориала, сами они лежат в братских могилах далеко от тех мест, где родились и выросли.

Первый брат, Яков, тяжело ранен в бою за деревню Ольховатка Поныровского района Курской области и 3 марта 1943 года скончался от ран уже в госпитале. Рядом с ним он и похоронен. Братская могила, в которой лежит дедушкин брат, — у больницы в селе Ольховатка. Тогда, в 43-ем ему шел 29-ый год. Вот и всё, что я знаю об обстоятельствах его смерти.

А вот о том, как летом 41-го погиб второй дедов брат, Алексей, известно чуть больше. Он был железнодорожником. Сопровождал воинские эшелоны. В очередной поездке, в районе Волоконовки (тогда Воронежская, ныне Белгородская область), состав попал под бомбежку. Как только показались немецкие самолеты, прозвучала команда – «Из вагонов! Рассредоточиться». И красноармейцы, и сопровождающие железнодорожники стали выпрыгивать из начавшего притормаживать поезда. Прыгнул и дедов брат. И попал прямо под разрыв авиационной бомбы.

Об этом деду, когда тот в августе 45-го вернулся домой, рассказал один из односельчан, в тот роковой рейс бывший рядом с его братом. И тоже выполнивший команду – «Из вагонов». Но буквально на несколько секунд позже. Поэтому и остался жив. А дедов брат погиб. И лег в братскую могилу на станции Валуйки бывшей Воронежской, а теперь Белгородской области.

А это только одна семья. Одного из моих дедушек. Отец моей бабушки по материнской линии, демобилизованный из армии «вчистую» после тяжелого ранения, умер в 44-ом году уже дома. А дедушка по отцовой линии, красноармеец 16 Гвардейской стрелковой дивизии, погиб 21 марта 1942 года в бою у деревни Нивы Велижского района Смоленской области.

Не мною высказанная мысль о том, что война прошла через каждую советскую семью – не просто слова. Это действительно так.

Каждый из наших родных и близких заплатил свою личную, индивидуальную цену за Победу. И поэтому нам никак нельзя забывать о том, что они пережили в те трудные и для них, и для всей страны годы. Пережили, превозмогли и победили. Чтобы из их совместных усилий сложилась общая Победа. Одна на всех…
_____________________
На снимке — Сельский мемориал погибшим. Один из многих. И сегодня мы помним о тех, кто не вернулся с Той войны

Ну, вот оно практически и наступило, очередное лето! Детям оно принесло каникулярное раздолье, а родителям – дополнительные хлопоты и беспокойства, связанные с решением извечной задачи насчет того, чем занять и с кем оставить младшего школьника летом.
Эта проблема касается в первую очередь именно младших школьников, потому что дошкольники и летом могут посещать детские сады, а более старшие школьники люди все ж таки более самостоятельные, ответственные, и пора им уже уметь заботиться о себе самим. В меру своих возможностей, конечно.
Итак, для младших школьников летом есть несколько альтернатив.
Во-первых, это детские лагеря при тех же школах, где дети и учатся. У таких лагерей – масса плюсов. Дети находятся в привычной для себя среде, со своими друзьями и сверстниками, и под присмотром тех же учителей, которые занимаются с ними и в учебное время.
Минусы пришкольного лагеря заключаются лишь в том, что дети тут находятся, как правило, только полдня, и к тому же смена в пришкольных лагерях кончается слишком быстро…
Во-вторых, это лагеря отдыха за городом. Плюсы у них известны всем, и минусы тоже. Среди плюсов – чистый загородный воздух, возможность заниматься подвижными играми, набираться сил, укреплять здоровье, приобщаться к самостоятельной жизни среди сверстников, и так далее. Минусы такого отдыха – это все те же плюсы, только с другой стороны. К примеру, в загородном лагере можно подхватить какую-нибудь заразу, а с психологической точки зрения не каждому ребенку удается успешно адаптироваться в новом месте и в кругу незнакомых сверстников. Вот эта проблема довольно часто становится ключевой. И если ваш ребенок является не очень контактным, лучше его дополнительным стрессам не подвергать.
В-третьих, один из самых лучших вариантов летнего детского отдыха – это у бабушки (тети, дяди) в деревне. Когда-то автор этих строк провел в деревне у любимой бабушки не одно лето, и каждое из них оставило о себе самые лучшие воспоминания. К сожалению, далеко не у всех нынешних горожан есть родственники, или, допустим, близкие друзья в сельской местности. Как вариант этого варианта можно, правда, найти надежных людей, и отправить к ним ребенка на лето на платной основе, но этот вариант требует индивидуального подхода. Очень индивидуального. Одно дело – родственники и близкие друзья, и совсем другое – посторонние люди.
В-четвертых, очень хороший вариант детского отдыха, это когда ваш ребенок или ребенки едут куда-нибудь отдыхать вместе с вами в отпуск. В путешествие, на курорт, да хоть в ту же родственную деревню. Плюсов у такого отдыха целая куча, а минус, опять-таки, только в том и заключается, что такой отдых кончается также очень быстро…
Впрочем, сейчас все лето еще впереди. Даже одна мысль об этом захватывает дух!..

Вот опять на днях в Москве произошло столкновение между теми, кто намеревался провести неразрешенный властями парад сексуальных меньшинств, и теми, кто намеревался этому параду помешать. К счастью, милиция (или уже полиция?..) среагировала очень оперативно, и помешала тем и другим. Задержанные были с обеих сторон, а жертв, к счастью, не было.
Но возникает вопрос: зачем вообще этим людям, склонным к нетрадиционным сексуальным отношениям, проводить такие провокационные мероприятия?
На самом деле в последние годы и десятилетия Россия стала вполне терпимой страной, и фактически смирилась с самим фактом того, что в обществе есть люди, отклоняющиеся от сексуальной нормы. Да и где она уже, эта норма?.. К тому же во всем остальном эти люди от других людей ничуть не отличаются. Они вполне способны работать так же, как и другие, и так же способны производить разного рода ценности, как материальные, так и духовные.
Вспомним хотя бы великого композитора Петра Ильича Чайковского. Или великую древнегреческую поэтессу Сафо. Или великого французского актера Жана Марэ. Или великого русского импрессарио Сергея Дягилева. И еще много кого можно вспомнить.
Но вот ведь какая странность – эти великие люди гей-лесби парадов не устраивали, и вообще были далеки от разного рода демонстративных действий подобного рода. Они, было дело, мучились, страдали – от неразделенной любви, от ревности, от своей непохожести на других — но все-таки жили своей жизнью, не переходя определенных границ. Хотя в прошлые времена, в гораздо менее терпимом обществе, им было жить значительное труднее, чем их братьям и сёстрам в нынешнюю эпоху.
К примеру, широко известный английский писатель и поэт Оскар Уйльд не далее как во второй половине XIX века даже был осужден за гомосексуализм и отбывал срок в тюрьме, из-за чего в конечном счете и прожил намного меньше, чем мог бы.
Наиболее гармоничным, без всяких натяжек, было в этом плане общество Древней Греции. Там отношение к гомосексуализму было абсолютно нейтральное. Гомосексуальные сцены даже изображались на амфорах, но не в качестве какой-то настырной демонстрации, а просто как отражение многообразия жизни. Если на амфорах изображались различные бытовые, военные, исторические, эротические сцены между мужчинами и женщинами, то почему нельзя изобразить сцену между мужчиной и мужчиной, и между женщиной и женщиной?.. Можно. Изображали.
А вот в Древнем Риме начались уже излишества. Именно из-за них и погибла цивилизация Древнего Рима. Из-за излишеств, а не из-за самого факта нетрадиционных отношений между людьми.
Поэтому возникает такая неожиданная мысль, что те «нетрадиционные» люди, которые так настойчиво пытаются проводить свои митинги – какие-то не совсем настоящие. То есть, для них не их ориентация — главное, а нечто совсем другое. Городские площади для них что арена цирка, и на этой арене им страсть как хочется устраивать свои клоунады, чтобы просто выпендриться перед другими.
Кстати, такую клоунаду можно устроить и на почве будто бы вполне нормальных сексуальных отношений. Вот как ее устраивает один пожилой актер, который выкладывает видео и фото своих отношений с молодой женой в открытый доступ в интернете.
И то – перебор, и это – перебор.
Так что милиция (она же – полиция) действовала не только совершенно правомерно, но и абсолютно правильно.

Однажды в подъезде самого обычной девятиэтажки окотилась местная кошка – она считалась не то что бездомной, а – «подъездной», у нее была собственная подстилка на площадке между четвертым и пятым этажами, миска, коробка с песком (хотя большей частью с этими вопросами она ходила на улицу), ее кормили всем подъездом. В общем, этакая «дочь подъезда». Но вот появились котята. Аж восемь штук. И вот их, конечно, кормить никто не собирался.

Нет, не подумайте плохого, топить их тоже не собирались. Котят начали разбирать. Брали в основном для деревни – ловить крыс и мышей. Отвозили деревенским бабушкам и знакомым – подарок, городской котенок-крысолов. И разобрали почти всех. То есть, семерых забрали, начали приучать к коробке, миске и так далее. А один – так и остался с мамой-кошкой. На него никто не польстился, котенок был самым мелким, что называется – не имел товарного вида. Его сложно было представить в роли крысолова, да и в качестве украшения квартиры он не годился.

Все в подъезде жалели котенка-неудачника, который, единственный из всего помета, остался без хозяев. Жалели, искали для него дом, но никак не находили. Пошли разговоры о том, что котенка надо будет как-то… ну, хотя бы выгнать из подъезда. А то мучься потом с кошачьей династией. Да и вообще, кошка – это нормально, привычное дело, а вот еще и кот… ну, совсем, совсем лишнее.

Пока обитатели подъезда пытались решить судьбу бедняги, в одной из квартир умер старый кот. Он прожил солидную кошачью жизнь – 19 лет, был любимцем семьи и фактически хозяином квартиры (как и многие домашние кошки – не они при людях, а люди при них). Хозяйка кота была в отъезде, и ее сын разволновался – что делать? Мать вернется, а кота-то и нет! Как сказать? И вообще, что делать без кота дома? Как можно жить без кота?!..

Почесав в затылке, парень пошел изучать котенка-неудачника. И, присмотревшись к нему, поразился: малыш был практически такого же окраса, как и старый кот. Только старый был черным с белым галстуком и носочками, а котенок – благородного серого цвета, но белый галстук и носочки присутствовали, и были точно такими же, как у старого кота.

С тех пор прошло три года. Огромный серый котяра с белым галстуком и носочками спит на хозяйской подушке. Кстати, бывший недокормыш весит аж 9 килограмм. Причем – ни капли жира. Сплошные мускулы. У него полноценное питание – мясо, куриная печенка, говяжьи почки и так далее. Его любят, ценят и уважают. Он обожает своих хозяев. И, конечно, не ловит мышей.

Кот Ларри котенком попал в лондонский кошачий приют. Ларри был совершенно беспородным, обычный двортерьер – серо-полосатый с белой грудкой и белыми лапками. Теперь Ларри вот уже год как работает. Он занимает официальную должность кота-крысолова в резиденции премьер-министра Великобритании. На этой должности Ларри сменил кота Хэмфри. Хэмфри, тоже беспородный, но лохматый (Ларри – гладкошерстный), между прочим, работал с Маргарет Тэтчер, Джоном Мэйджором и Тони Блэром. Ларри трудится с Дэвидом Камероном.

Жил-был Хемингуэй. И в общем не очень любил кошек. Но капитан Декстер сделал писателю подарок – котенка с шестью пальцами на лапках. Котенок получил имя Снубол (Снежок) и стал любимцем Хемингуэя.

Уже давно нет писателя, а вот кошачье племя процветает. Потомки Снежка до сих пор живут в доме-музее Хемингуэя, во Флориде, на острове Ки-Уэст. Их около пятидесяти штук. И то, что для людей – музейные экспонаты, для котов и кошек – привычная среда обитания. Они спят на музейных кроватях, валяются на музейных шкафчиках. Это – их дом. Кстати, все они – шестипалые.

Для кошек Хемингуэя было сделано даже законодательное исключение. Дело в том, что в черте города запрещается держать дома более четырех питомцев. А тут – аж целых пятьдесят! Но городская комиссия, изучив вопрос в течение нескольких лет, сделала оговорку, в соответствии с которой четырехлапые обитатели дома-музея Хемингуэя являются не просто домашними питомцами, но исторической, общественной и даже туристической ценностью. Так что могут плодиться и размножаться, сколько их душе угодно.

Вот такие странные кошачьи судьбы. Как все плохо начиналось, и как хорошо заканчивается. Так что правы были предки, когда говорили – не родись красивой, а родись счастливой. По крайней мере некоторым представителям кошачьих это удается.

Нынешние огромные очереди в детские сады вызваны элементарной нехваткой самих детских садов. Физически не хватает зданий, помещений. Со специалистами несколько легче, хотя их тоже не хватает, особенно опытных и хорошо подготовленных.
Вспомним, с чего начиналась эта нехватка.
В начале 1990-х годов в стране все пошло вразнос. Плановая экономика чуть ли не в одночасье обрушилась, а новая, рыночная, еще не возникла. Зато возникли рыночные цены, подгоняемые очень заинтересованными в их росте людьми. При этом огромное количество предприятий столкнулось с нехваткой средств на поддержание самого своего существования.
А ведь как была устроена советская экономикам?..
На каждом предприятии в СССР «висела» разветвленная социальная инфраструктура. Дома отдыха, дома и дворцы культуры, детские сады, поликлиники, пионерские лагеря, общежития, ведомственное жилье…
И вот, для того, чтобы удержаться на плаву, предприятия принялись избавляться от этого непосильного, без всякой иронии, груза. По крайней мере, непосильным он для них был тогда.
А любая продажа любой недвижимости всегда требует определенного юридического и организационного обеспечения. То есть в этом процессе участвует значительное количество государственных служащих.
И как только был продан самый первый ведомственный детский сад, это «вдохновило» государственных служащих на такие же действия и в отношении государственных дошкольных учреждений. Тем более, что в городах и весях страны тоже было огромное количество проблем. Поэтому вслед за зданиями ведомственных детских садов начались массовые продажи и «передачи на баланс» помещений государственных детских садов. Причинно-следственная связь тут была именно такая. Хотя сейчас уже никакой следственный комитет не разберется, кто, что, когда, кому и как продавал.
И не надо разбираться. Никакого толку в этом все равно не будет.
Сейчас надо просто действовать.
Все, абсолютно все здания детских садов, кто бы их сейчас ни занимал, должны быть возвращены по назначению – то есть под те задачи, под выполнение которых эти здания и строились.
Ситуация в стране сейчас качественно другая. Разного рода свободных офисных помещений и бизнес-центров — навалом. Так что тем компаниям и организациям, которые сейчас занимают детские сады, переехать есть куда. И средств на соответствующие компенсации этим компаниям и предприятиям у государства тоже вполне достаточно.
Необходим только соответствующий законодательный акт.
С принятием такого акта проблем быть не может никаких – просто потому, что этот акт не только абсолютно полезен для государства и народа, не только абсолютно оправдан экономически, он еще и абсолютно этичен.
Ведь как бы ни было хорошо в помещениях бывших детских садов их нынешним владельцам, каждый из них – и бизнесмен, и государственный служащий – прекрасно понимает, что комфортно жить за счет детей нельзя.
Может быть, кто-то понимает это очень отчетливо, кого-то просто мучают угрызения совести, а кто-то подобные мысли заталкивает на самое дно своего подсознания, но, как бы там ни было, то, что изначально создавалось для детей, предназначалось детям, и долгое время и в самом деле детям служило, должно эту службу продолжить.
Ко всеобщему благу и всеобщей пользе.

В 1949 году в Берлине, в знаменитом Трептов-парке, был открыт памятник Воину-освободителю – советский солдат в плащ-накидке, с мечом в руке, держащий немецкую девочку. Монумент, известный всем, привычный образ. Но кто же был прототипом?

По официальной версии героем, спасшим маленькую немецкую девочку из-под обстрела, является Николай Масалов, уроженец села Вознесенска Кемеровской области. На одном из предполагаемых мест, где произошло памятное событие (Берлин-Тиргартен, Потсдамер Брюке), установлена мемориальная доска со следующей надписью: «В память о советском сержанте Николае И. Масалове (1921 – 2001). В ходе боев за Берлин 30 апреля 1945 г. возле этого места, рискуя жизнью, он спас из огня оказавшегося между двумя фронтами ребенка». Надпись сделана на двух языках – русском и немецком.

Николаю Масалову повезло. Он не только спас ребенка, но еще и остался жив, получил награду (хотя, конечно, вовсе не за ней бросался под огонь) и вечную память. Но он был не одинок в таком подвиге.

Минчанин Трифон Лукьянович совершил такой же подвиг – спасение ребенка из-под огня – 29 апреля 1945 года, также во время боев за Берлин. Но он не был так везуч, как Масалов – старший сержант только и успел передать спасенную девочку в свой окоп, и был сражен пулей немецкого снайпера. Увы, медицина оказалась бессильна, и Лукьянович умер в госпитале через несколько дней.

Интересно, что довольно распространено мнение – такого человека, как Трифон Лукьянович, не существовало вовсе. И подвига он не совершал. Это просто солдатские байки, полковые легенды. А вот Борис Полевой свидетельствовал, что видел подвиг Лукьяновича собственными глазами, о чем и написал в «Правде». И спасенная девочка выжила, и она помнила русского солдата, который вынес ее из-под огня. И все же мнение о мифичности Лукьяновича бытует.

Тем не менее, на приборостроительном заводе г. Минска (нынешний БЕЛВАР) имеется не только мемориальная доска, рассказывающая о подвиге Лукьяновича, но даже и небольшой музей, посвященный герою – дело в том, что Лукьянович работал на этом заводе до войны. Биография его проста: родился, учился, работал, с началом войны ушел на фронт. А в 1944 году, когда вернулся на родину, узнал, что возвращаться было не к кому – жена и две дочки погибли при бомбежке. И Лукьянович вновь отправился на фронт с одной мыслью – мстить. Мстить за свою семью, за своих маленьких девочек, которые так и не узнали, как может быть прекрасен мир.

Маленькое отступление. В 1942 году, когда немцы прорывались к Дону, а Советская Армия отступала, и были оккупированы огромные территории, писатель и публицист Илья Эренбург написал статью «Убей немца!». Эта статья была опубликована 24 июля 1942 года в газете «Красная звезда». Впоследствии Эренбурга нередко осуждали за призывы к убийству немцев («Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал…») Эту статью называли призывом к уничтожению не только военных, но и мирного немецкого населения, хотя о каком мирном немецком населении можно было вести речь в 1942 году. Но вопрос не в этом.

Ситуация на фронтах была такова, что призывы, подобные статье Эренбурга, были весьма своевременны. Советским солдатам было необходимо освободиться от иллюзий, появлению которых, кстати, весьма способствовала довоенная пропаганда (к примеру – рабочие всех стран навеки братья, и немецкий рабочий – брат русскому рабочему, и если немецким рабочим как следует разъяснить ситуацию, то война немедленно закончится, а немецкие солдаты идут в бой исключительно под принуждением… и т.д., и т.п.). Подобные иллюзии отнюдь не способствовали успешным военным действиям. Писатель Даниил Гранин свидетельствует: «… ненависть была нашим подспорьем, а иначе чем было еще выстоять. Мы не могли позволить себе роскошь разделить немцев на фашистов и просто мобилизованных солдат, шинели на них были одинаковые и автоматы».

Но вот ситуация изменилась, и пропаганда начала корректировать отношение советских солдат к противнику. Начали появляться понятия о «немцах» и «фашистах», «нацистах». И уже не надо было убивать всех немцев подряд – ведь перед армией оказались не только немецкие солдаты, но и мирное население. И тем не менее, перестроиться было тяжело. Уж очень велики были потери, оставленные за спиной, уж очень много выжженной родной земли.

Многие и многие советские солдаты шли в Германию с одной мыслью – отомстить. Отомстить за все – не только за страшную войну, но в основном за то, что творилось на оккупированных территориях, за ужасы концлагерей, за угнанных в Германию родных, за убитых детей, за сожженные села… Многие лишились семей. И, конечно, сейчас можно рассуждать о человечности, гуманизме и прочих приятных вещах, но – как себя чувствовал человек, у которого отняли самое дорогое? Его детей. Как себя мог чувствовать отец, узнавший, что его маленькие дочки мертвы? И он не смог их защитить.

Представьте такого солдата. Представьте его чувства, когда он слышит детский плач через грохот боя. О чем он думал? Что померещилось ему? Может, показалось, что плачет собственная дочка, каким-то чудом попавшая в Германию? Может, думалось, что его девочки хотят, чтобы вот эта, чужая, немецкая девочка жила? Кто знает… Но это был страшное пламя, сжигающее душу, пламя, бросившее под плотный огонь двух сражающихся фронтов с одной мыслью – спасти ребенка.

И знаете, лично я думаю, что неважно, как была фамилия того солдата, который бросился спасать немецкого ребенка. Масалов, Лукьянович… или, может, это были девушки-связистки Настя Олехова, Тося Григорьева и Тамара Рженовская, которые спасали немецких детей из горящего дома, рискуя собственной жизнью (кстати, Настя Олехова погибла бы в огне, если бы ее в свою очередь не спас старшина Малышев), или еще кто-нибудь, чье имя не донесла сквозь десятилетия история.

Главное – факт. Такой подвиг был. И даже не один. И хорошо, что о нем постоянно напоминает монумент в Трептов-парке. И мемориальная доска на минском приборостроительном заводе, и название одной из минских улиц (есть в районе Зеленый Луг улица Лукьяновича), и многие другие мемориальные доски, посвященные различным героям, выносившим чужих (вражеских!) детей из-под огня.

А для тех, кто пытается рассуждать о «зверствах» советских солдат на территории Германии, я посоветовала бы рядом с памятником в Трептов-парке поставить монумент Хатыни – деда, выносящего мертвого внука из огня, единственного выжившего человека в сожженной немцами белорусской деревне, выжившего, но не смогшего спасти ребенка…

В 1985 году, в год 40-летия Победы, мне и еще одной девушке, с которой мы вместе работали в одной организации, поручили быть ведущими праздничного концерта, который состоялся в актовом зале районной школы.
Правда, по ходу дела выяснилось, что нам придется быть не только ведущими, но также исполнителями военно-патриотических песен, чтобы разнообразить сам концерт и заполнить паузы.
Как ни странно, имя своей соведущей к настоящему времени я забыл, но зато хорошо помню, что мы с ней дуэтом спели песню из фильма «На всю оставшуюся жизнь» — «Сестра, ты помнишь, как из боя меня ты вынесла в санбат?..» Кажется, спели хорошо, хотя оба лишним музыкальным образованием были не обременены. Во всяком случае, зал, в котором было много фронтовиков и тыловиков, хлопал нам с воодушевлением.
Вообще наш концерт строился по принципу очень популярной тогда телевизионной программы «От всей души». То есть ведущие приглашали на сцену определенных людей из зала, те что-нибудь вспоминали со сцены, и затем их под аплодисменты провожали обратно в зал, и на сцену выходили очередные артисты нашей художественной самодеятельности.
Так вот, все эти люди, которые должны были выступать, делились на три категории: фронтовики-мужчины, женщины, служившие в медсанбате, и работники тыла.
С первыми двумя категориями все было в полном порядке, с ними заранее все было согласовано, было ясно, что они будут рассказывать и как. А вот с третьей категорией могли быть проблемы. Дело в том, что в этой категории у нас была только одна представительница, Надежда Петровна, женщина довольно пожилого возраста и слегка уже впавшая в маразм. Но при этом она была человеком очень заслуженным, и не дать ей выступить было никак нельзя.
Меня, как главного ведущего, предупредили, что с Надеждой Петровной могут быть любые сюрпризы, и чтобы я был готов их как-то нейтрализовать.
Какие именно могут быть сюрпризы, я предполагать не мог.
Тем более, что действительность превзошла все самые смелые ожидания организаторов концерта.
В общем, пока выступали фронтовики, все было хорошо, но затем, когда я, по сценарию концерта, должен был пригласить на сцену одну из бывших санитарок медсанбата, на сцену вдруг без приглашения поднялась Надежда Петровна.
Видимо, она переживала за то, что ее могут не пригласить, и решила проявить инициативу.
Ну, пришлось мне задавать ей вопросы о том, как же она помогала фронту вместе с остальными тружениками тыла. И Надежда Петровна принялась рассказывать, как.
Все было хорошо и правильно в этом рассказе, только он неимоверно затянулся. Надежда Петровна говорила пять минут. Десять. Пятнадцать. Зал сначала заинтересованно, затем уже просто вежливо слушал. В нашем районном центре все знали друг друга хорошо, и особенности личности Надежды Петровны ни для кого не были секретом.
На пятнадцатой минуте рассказа Надежды Петровны взоры большинства зрителей в зале стали преисполняться нетерпением и надеждой, обращенной ко мне, как к ведущему. Мне стало понятно, что надо что-то делать. Но просто так проводить Надежду Петровну со сцены не было никакой возможности!.. И тут я краем глаза уловил движение за кулисами. Там, как оказалось, стоял главный организатор концерта и с таким зверским лицом показывал мне на свои наручные часы, что я понял – сейчас или никогда!
В этот самый момент Надежда Петровна начала очередной вдох, чтобы набраться сил для продолжения своего рассказа.
И тогда, прямо во время этого вдоха, я как можно громче сказал:
— Дорогая Надежда Петровна! Спасибо вам за ваш замечательный рассказ о вашем героическом труде в тылу! Вам – наши аплодисменты!
К счастью, зал понял меня хорошо, и вслед за этими словами последовала такая бурная овация, что Надежде Петровне ничего не оставалось, как улыбнуться и спуститься в зал.
Дальше все пошло как по маслу.
..А вообще тот концерт я вспоминаю сейчас с каким-то очень нежным чувством. Несмотря на разные мелкие недоразумения, мы тогда готовили его с большим воодушевлением, и очень хорошо понимали друг друга, и уважали наших выступающих, и любили их всех… И наших фронтовиков, и наших бывших медсестер и санитарок, и даже нашу Надежду Петровну.
Жизнь – она ведь такая неоднозначная и разнообразная!