Сначала – первый факт, исторический:
В 1960-х годах прошлого века в городе Петропавловске-Казахском проводились работы по расширению городской сети водопровода. И на одном из участков рабочие наткнулись на старый, еще дореволюционный водопровод.
Надо сказать, что это было в том самом районе города, где до революции в основном селилось купечество и прочие сливки общества, знавшие толк в удобствах жизни.
Так вот, «трубы» этого дореволюционного водопровода были сделаны из лиственницы. Лиственничные бревна были распилены и расточены продольно, затем соединены стык в стык и прекрасно служили поставленным целям до самой революции.
И дальше бы служили – потому что «трубы» эти более чем за 50 лет пребывания в земле приобрели просто поразительную прочность. И ни малейшего следа гниения!
Второй факт, индустриальный:
Испокон веков русские мастера-строители использовали лиственницу не только для изготовления потолочных перекрытий и разного рода балок, но и для закладки фундаментов. Этот поразительный факт объясняется очень просто – лиственница настолько прочна, что способна нести на себе очень значительный груз в течение значительного времени.
Правда, с точки зрения промышленной разработки, есть у лиственницы такие недостатки:
Во-первых, в силу свой повышенной плотности, она тонет в воде. И поэтому ее невозможно доставлять на места дальнейшей переработки методом сплава.
Во-вторых, повышенная смолистость, то самое свойство, которое делает лиственницу такой устойчивой к гниению, затрудняет ее обработку. Смолой забиваются режущие кромки инструментов.
Но тут уж ничего не поделаешь. Не было бы этих недостатков, не было бы и достоинств!
А приноровиться можно ко всему.
Третий факт, житейский: несколько лет назад один мой знакомый сломал ногу. Он был молод, горяч, все быстро зажило, и он уже стал ходить без костылей, но на ступне, на месте перелома, у него образовалась так называемая трофическая язва. Самое неприятное свойство таких язв заключается в том, что они очень долго заживают и трудно поддаются лечению.
Знакомый мучился довольно долго, пока, наконец, на приеме у другого, опытного пожилого врача, тот не посоветовал страдальцу воспользоваться для лечения язвы лиственничным маслом.
Нужно было взять это самое масло, смешать его в равных долях со свиным жиром, и полученную смесь накладывать на язву.
Этот человек так и сделал. И язва, не заживавшая в течение двух месяцев, затянулась за одну неделю!
..На зиму лиственница сбрасывает свои листочки-иголочки, зимних морозов не боится, к почве нетребовательна. А там, где почвы переувлажнены, лиственнице самая благодать. В таких местах и возникают обширные лиственничные леса.
Вот какое оно дерево – радует, помогать жить и строить, да еще и лечит!

В 1920 году, в самый разгар Гражданской войны, А.С.Макаренко поручили руководство колонией для малолетних преступников под Полтавой. Никаких заборов, вышек с пулеметами и охранников в этой колонии не было.
Первых воспитанников у Макаренко было всего шесть человек, уже практически взрослых юношей.
Один из них, по фамилии Бендюк, в первую же неделю своего пребывания в колонии вышел на большую дорогу, ограбил прохожего, убил его, а затем спокойно вернулся досыпать.
Бендюка арестовали на следующий же день, но пятеро оставшихся воспитанников не особенно удивились этому происшествию. Они в своей жизни успели повидать и не такое!
Однако другого «человеческого материала» у Макаренко не было. Он начал работать с этим. И в течение нескольких лет добился такого успеха, что попасть в колонию Макаренко мечтал каждый подросток и вокруг, и далеко за ее пределами.
Это был настоящий дом, настоящая большая, дружная семья, находиться в которой уже само по себе было счастьем.
А еще это была такая семья, которая даже самого негодного, самого гадкого воспитанника в довольно скором времени превращала – именно превращала – в самую что ни на есть положительную личность.
И этот, так сказать, «эффект» закреплялся уже на всю жизнь.
Сам Макаренко писал в своих воспоминаниях, что «у меня рецидивов не было».
Как же Антон Семенович этого добился?
Он сумел отстроить в своем педагогическом коллективе систему постоянных влияний и на коллектив в целом, и на каждую отдельно взятую в нем личность. При этом Макаренко никогда и никем не манипулировал.
Манипулирование – это ведь такой способ управления, когда с людьми обращаются как с куклами, без учета их внутренних побуждений и потребностей. Другими словами, манипулирование – это обман, мошенничество.
А Макаренко действовал абсолютно искренне, без всякого обмана. Он умел задать своему коллективу общую цель и одновременно – ряд текущих целей и перспектив. Коллектив настраивался на движение к этим целям, и настраивал на нужный лад каждого воспитанника.
И при этом любому воспитаннику в этой постоянно развивающейся живой среде было удивительно комфортно! Каждый воспитанник обладал правом голоса, и каждый мог участвовать в управлении жизнью своего большого коллектива. Для этого собирались общие собрания, собрания отрядов, а в текущей деятельности всем управлял совет командиров отрядов.
Что же касается предпринимательских способностей Антона Семеновича, то тут надо рассказать вот о чем: с 1920 по 1935 год он руководил двумя педагогическими учреждениями.
С 1920 по 1928 – колонией имени Максима Горького, а с 1927 по 1935 год – коммуной имени Дзержинского. То есть был такой период, когда он руководил двумя учреждениями одновременно.
Так вот, колония имени Горького была процветающей сельскохозяйственной компанией, а коммуна имени Дзержинского была процветающим заводом.
И вот этот факт в наш меркантильный век нас особенно поражает!

Что это было такое? Это была маленькая пластмассовая или алюминиевая баночка, а в ней — рулончик цветной или черно-белой 35-миллиметровой перфорированной пленки длиной около полутора метров.
На этой волшебной ленте помещались несколько десятков маленьких кадриков с подписями. Они складывались в отдельную историю.
Дальше что нужно было сделать?
Нужно было взять белую простынь, дождаться вечера или закрыть плотными шторами окно, закрепить на стене простынь (потому что фирменные экраны тогда просто было не купить), вставить диафильм в специальный фильмоскоп, выключить свет – и вот теперь можно было начинать просмотр.

Если дети были еще совсем маленькие, и не умели читать, они могли только крутить ручку фильмоскопа. Но это было тоже очень интересно! А текст читали родители или старшие братья-сестры.
А когда дети подрастали, они могли устроить такой просмотр совершенно самостоятельно.
Интереснее всего это было делать в компании. Надо было позвать в гости друзей, потом решить, какие фильмы будем смотреть сегодня, потом договориться, кто будет крутить ручку, а кто будет читать…
Это было здорово!
Студия «Диафильм» работала очень даже хорошо, постоянно выпускались новые диафильмы – сказочные, исторические, познавательные, учебные – самые разные!
Их можно было практически без дефицита купить в магазине или выписать по почте. И получение посылки с новыми фильмами было отдельным праздничным переживанием.
Ну, и еще совершенно необходимо сказать, что в создании диафильмов участвовали замечательные писатели, переводчики, художники, кукловоды, потому что были и кукольные диафильмы. А еще – редакторы и разного рода технические специалисты. Это – не говоря уже о тех, кто разрабатывал и выпускал диапроекторы и фильмоскопы.
Так.
Это было недавно, это было давно. От 50-ти до 20-ти лет назад.
А что же сейчас?
Оказывается, и сейчас есть возможность приобрести для ваших детей и проекторы, и диафильмы. Если вы наберете в адресной строке любой поисковой системы слово «диафильм» или «диафильмы», вы увидите адреса многих сайтов на которых можно выбрать диапроектор и сделать заказ понравившихся фильмов.
Есть и другая возможность – на многих сайтах размещены отсканированные старые диафильмы, и можно их посмотреть и почитать вместе с детьми с экрана монитора.
Но все-таки, самое правильное – это смотреть диафильмы на экране. Тем более, теперь не обязательно брать простынь, а можно купить в магазине экран на любой вкус.
И пусть ваши современные дети поначалу удивятся такой «архаике», но затем, если вы не пожалеете времени, и посмотрите хотя бы одну-две истории вместе с ними, они поймут, какое это потрясающее удовольствие – смотреть, читать и слушать диафильм!

Сегодня, 5-го ноября, если кто не знает, Всемирный день животных.
Но мне в этот день хотелось бы вспомнить в первую очередь не о животных, а о человеке, Джеральде Даррелле. Натуралист, путешественник, писатель, кинорежиссер-документалист, он родился в 1925-м году, умер в 1995-м, и сделал за свою жизнь невероятно много и для животных, и для других людей.
Для нас с вами.

У Джеральда Даррелла было удивительное, потрясающее детство. Во-первых, он родился не где-нибудь, а в Индии, во-вторых, несколько самых лучших лет в раннем подростковом возрасте вместе с семьей провел на греческом острове Корфу, в-третьих, у него были потрясающие учителя, при том, что в школу он в те годы вообще не ходил.
Среди этих учителей были и самые обыкновенные греки, жители Корфу, и такой всемирно известный натуралист, как Теодор Стефанидес (1896-1983).
Детскому счастью Джеральда Даррелла способствовало и то, что он всегда был забавным, доброжелательным ребенком, и очень быстро сделался любимцем всего острова.
Это сейчас Корфу является известным и престижным курортом, а в те годы это был самый обыкновенный клочок суши, жители которого занимались в основном разведением оливковых садов, овцеводством, рыбалкой и так далее.
Постоянно общаясь с жителями Корфу, Джеральд очень быстро освоил греческий язык, и в своих ежедневных путешествиях по острову частенько заезжал в гости к своим многочисленным взрослым друзьям. Каждый из них был рад угостить мальчика чем-то вкусненьким, получая в награду за это интересную беседу, поскольку уже в то время с Джеральдом было очень интересно поговорить.
Мама купила ему ослицу, старший брат на день рождения подарил лодку, а еще у Джеральда было целых три собаки.
И, соответственно, весь мир природы Корфу и его прибрежных вод был в полном распоряжении юного натуралиста.
А его комната в их семейном доме, само собой, стала родным местом для всевозможной живности, иногда довольно опасной для здоровья и даже для жизни.
К примеру, как-то Джеральд разместил в спичечном коробке некоторое количество только что народившихся скорпиончиков, а его старшему брату понадобились спички, чтобы подкурить сигару. Ну и, сами понимаете, незадачливый курильщик открыл именно этот коробок с жуткими насекомыми.
Что было, что было!..
Об этом событии и вообще о своем детстве уже взрослый Джеральд Даррелл написал целых три книги: «Моя семья и другие звери» (1955), «Птицы, звери и родственники» (1969) и «Сад богов» (1978).
Очень рекомендую их почитать! Особенно первую, которую многие считают лучшей книгой во всей этой серии. Не зря же только в Англии она выдержала больше 30-ти изданий еще при жизни Даррелла.
А вообще Даррелл написал больше 30-ти книг, совершил множество путешествий в разные страны, в том числе в Советский Союз, где в 1988 году был снят 13-серийный филь «Даррелл в России», показанный тогда и по ТВ.
Но самым главным своим детищем Джеральд Даррелл считал созданный им международный «Джерсейский Трест сохранения диких животных», основанный на базе зоопарка на острове Джерси.
Трест существует и поныне.
А книги Джеральда Даррелла постоянно переиздаются, его фильмы идут по ТВ, так что дело его живет и процветает.
Вот и замечательно.
Значит, у нас всех есть шанс сохранить нашу планету не только для себя, но и для братьев наших меньших.

Как человек, родившийся в начале последней трети прошлого века, и раннее детство проведший в сельской местности, я довольно хорошо помню тот обиход, в котором строили свою жизнь окружавшие меня взрослые. А главными взрослыми для меня в те годы были мама и бабушка.
В мое дошкольное время бабушка была женщиной уже весьма преклонного возраста, но вела насыщенную трудами жизнь – сажала огород, держала кур, гусей, корову и несколько овечек.
А где овечки – там и шерсть, которую надо время от времени состригать.
Бабушка делала это всегда собственноручно, вооружаясь жуткого вида пружинными ножницами. Примерно такими, как на этой картинке.

Я с большим интересом и сочувствием к овечкам наблюдал за тем, как бабушка укладывала послушных страдалиц на бочок, связывала им ножки, чтоб не трепыхались и начинала стричь.
Получалось это у нее очень споро, шерсть так и осыпалась на мешковину. И все равно, было довольно страшно смотреть на то, как сверкают и щелкают острые лезвия ножниц. Мне все время казалось, что вот сейчас бабушка сделает неверное движение, или овечка все-таки трепыхнется и прольется невинная кровь…
Но такого практически никогда не случалось. Бабушка действовала не только очень быстро, но и очень ловко, а овечки лежали очень смирно. И у них на мордочках было написано примерно такое же выражение приятной расслабленности, какое возникает на лицах у дам, когда они сидят в кресле своего парикмахера…
В общем, овечкам было хорошо. Все-таки стрижка происходила, как правило, в начале лета, и овечкам, без сомнения, было приятно освободиться в жару от пышной зимней шубы.
Ну а потом, после стрижки, бабушка шерсть чистила, сортировала, и наступало время прясть.
Прялок у бабушки было две.
Одна была самая простая, без колеса, выточенная из цельного куска дерева. На донце этой прялки надо было садиться, прижимая к лавке собственным весом, а впереди, на лопать, привязывалась куделя, то есть комок взбитой шерсти, в руки бралось веретено, и работа начиналась. И в руках у бабушки, и в руках у мамы куделя быстро-быстро превращалась в длинную нить, наматываемую на веретено, и вскоре надо было добавлять новую порцию шерсти.
Другая прялка была уже не просто прялка, а так называемая самопорялка, с колесом и ножной педалью, и с ней процесс прядения шел еще быстрее – точно так же, как он шел у других прях в течение многих сотен лет.

Точно известно, что впервые самопрялка появилась в Индии, в XIV веке, затее дошла до Европы, была там усовершенствована, и уже после того распространилась по всему миру.
И одна из таких прялок образца XV века, сделанная неизвестным мастером уже в XX веке, попала и к моей бабушке…
Ну а сейчас, конечно, даже деревенские бабушки уже далеко не все владеют искусством прядения.
И очень жаль, очень жаль…

Генри Форд – тот самый, кто приучил людей ездить не на лошадях, а на автомобилях, придумал конвейер и платил своим рабочим самую высокую в автомобильной индустрии зарплату – был человеком великим, но неоднозначным.
И это еще мягко сказано.
Но кем же он был на самом деле, исследователи его биографии спорят до сих пор.

При жизни его называли и диктатором, и антисемитом, и фашистом, и даже коммунистом.
Были для этого основания? Были! Да еще какие.
Генри Форд написал книжку «Международное еврейство», оказывал финансовую поддержку НСДАП, и при том активно помогал Советскому Союзу. Его трактор «Фордзон» еще в 1923 году был приспособлен для выпуска в СССР, и стал называться «Фордзон-Путиловец», а Горьковский автомобильный завод был построен при самой тесной поддержке основоположника мирового автомобилизма.
Еще Генри Форд очень не любил финансистов-банкиров, предпочитая иметь дело с наличными деньгами, самолично занимался рекламой и считал, что рабочие в летнее время могут переключаться с фабричного на сельскохозяйственный труд. Чтоб их жизнь была разносторонней и гармоничной!..
Вот почитайте его автобиографические книжки – там все написано.
В общем, противоречия и сложности Генри Форда проистекали из-за того, что он, при всей своей прагматичности, был идеалистом-утопистом. Очень самонадеянным идеалистом, надо признать.
Вот такой факт из его биографии – в 1915 году Генри Форд с группой американских общественных деятелей сел на корабль и поплыл в Европу мирить народы, воюющие в Первой мировой войне.
Увы, затея не удалась. Народы продолжили воевать до победного конца.
Но больше всего теперь, когда мир переполнен разного рода иллюзиями, подделками и понтами, нас умиляет уверенность Генри Форда в том, что главное в товаре – сам товар, а упаковка и разные там финтифлюшки значения не имеют.
Увы, имеют, имеют…
Ведь есть голод, а есть просто аппетит. Есть необходимость укрыть тело от холода, а есть желание украсить уже сытое и ухоженное тело красивыми тряпочками.
И вот, пока на заводах Генри Форда в течение почти двух десятков лет выпускалась одна-единственная модель, «Форд-Т», конкуренты не дремали, и наполняли рынок все более разнообразными и роскошными автомобилями.
В конечном счете оказались правы они, а вовсе не старина Генри.
А если бы было наоборот, то никакого развития производства в мире бы не было.
И чем бы тогда занималось человечество?.. Да оно бы померло от скуки!..
А так у нас всех есть море разнообразных занятий – производство, торговля, конкуренция, реклама, шоу-бизнес, и т.д. и т. п.
При всем при том, титаническая личность Генри Форда вызывала и будет вызывание восхищение, пока человечество существует и предпочитает ездить на автомобилях самого разнообразного вида, дизайна и цвета!..