Как человек, родившийся в начале последней трети прошлого века, и раннее детство проведший в сельской местности, я довольно хорошо помню тот обиход, в котором строили свою жизнь окружавшие меня взрослые. А главными взрослыми для меня в те годы были мама и бабушка.
В мое дошкольное время бабушка была женщиной уже весьма преклонного возраста, но вела насыщенную трудами жизнь – сажала огород, держала кур, гусей, корову и несколько овечек.
А где овечки – там и шерсть, которую надо время от времени состригать.
Бабушка делала это всегда собственноручно, вооружаясь жуткого вида пружинными ножницами. Примерно такими, как на этой картинке.

Я с большим интересом и сочувствием к овечкам наблюдал за тем, как бабушка укладывала послушных страдалиц на бочок, связывала им ножки, чтоб не трепыхались и начинала стричь.
Получалось это у нее очень споро, шерсть так и осыпалась на мешковину. И все равно, было довольно страшно смотреть на то, как сверкают и щелкают острые лезвия ножниц. Мне все время казалось, что вот сейчас бабушка сделает неверное движение, или овечка все-таки трепыхнется и прольется невинная кровь…
Но такого практически никогда не случалось. Бабушка действовала не только очень быстро, но и очень ловко, а овечки лежали очень смирно. И у них на мордочках было написано примерно такое же выражение приятной расслабленности, какое возникает на лицах у дам, когда они сидят в кресле своего парикмахера…
В общем, овечкам было хорошо. Все-таки стрижка происходила, как правило, в начале лета, и овечкам, без сомнения, было приятно освободиться в жару от пышной зимней шубы.
Ну а потом, после стрижки, бабушка шерсть чистила, сортировала, и наступало время прясть.
Прялок у бабушки было две.
Одна была самая простая, без колеса, выточенная из цельного куска дерева. На донце этой прялки надо было садиться, прижимая к лавке собственным весом, а впереди, на лопать, привязывалась куделя, то есть комок взбитой шерсти, в руки бралось веретено, и работа начиналась. И в руках у бабушки, и в руках у мамы куделя быстро-быстро превращалась в длинную нить, наматываемую на веретено, и вскоре надо было добавлять новую порцию шерсти.
Другая прялка была уже не просто прялка, а так называемая самопорялка, с колесом и ножной педалью, и с ней процесс прядения шел еще быстрее – точно так же, как он шел у других прях в течение многих сотен лет.

Точно известно, что впервые самопрялка появилась в Индии, в XIV веке, затее дошла до Европы, была там усовершенствована, и уже после того распространилась по всему миру.
И одна из таких прялок образца XV века, сделанная неизвестным мастером уже в XX веке, попала и к моей бабушке…
Ну а сейчас, конечно, даже деревенские бабушки уже далеко не все владеют искусством прядения.
И очень жаль, очень жаль…