[u][/u]
Воспоминание детства – розовый пластмассовый медвежонок с лапками на резиночках. Еще один – огромный «шерстяной» медведь из рыжего меха с атласными подушечками на лапках. Этот меховой умел рычать, если его перевернуть. Куклы, которые говорили «Мама!», колясочки и мебель для кукол. Бумажные куклы, которым можно было рисовать одежду. Игрушки брата – радиоуправляемый танк, модели самолетов и кораблей, масса машинок, и даже огромный самосвал, в котором мы катались наравне со счетами (кататься на больших счетах было гораздо интереснее – они гремели!). Игрушки сына – конструкторы Lego, множество автомобилей, радиоуправляемых и нет, заводной луноход, музыкальные игрушки, огромный барабан (бабушка его выбросила через неделю, не выдержав грохота), компьютер…

Смотрю на современные детские игрушки, и как-то становится тоскливо. Да, многие из них называются развивающими. Разнообразные кубики, обучающие счету и чтению. Куча логических игрушек (вставь фигурку в подходящее отверстие и иже с ними). Есть даже компьютеры для самых маленьких – от года. И никто уже не катается на старых огромных счетах, да их уже и нет в продаже давным-давно. Действительно, кому они нужны, счеты, когда есть компьютеры?

И, может быть, это ностальгия. Или просто возрастное. Что-то вроде: когда мы были молодыми, то деревья были гораздо выше, солнце ярче, а трава – что нынешние деревья, но куда как зеленее! Ну вот не нравятся мне современные игрушки! Такие яркие, такие красивые, такие… потребительские.

Мысль о потребительских игрушках, то есть, обучающих не столько интеллект, сколько инстинкт потребления, возникла, когда я увидела у дочери подруги куклу Братц. Знаете, такая очаровашка… в наше время не было ничего подобного. Даже моя самая роскошная кукла, которая умела ходить и говорить целых три фразы («Мама!», «Хочу кушать!», «Пойдем гулять!») и рядом не стояла рядом с этой красоткой. Но! Мои куклы довольствовались платьями, которые я шила для них сама. Что это были за рукоделия – можете себе представить, но куклы не возражали. И постепенно эти платья становились все менее кошмарными. Собственно говоря, в результате такой тренировки я сейчас могу изобрести платье не хуже профессионального дизайнера одежды, а в некоторых случаях и лучше.

Да, но дело не в этом… Дело в том, что у современной новомодной куклы совсем другие потребности. Ей требуется то, другое, пятое и десятое. И все это стоит денег. Не мелких, кстати, денег. А как не купить, если в детском саду и школе у всех это есть? Как оставить своего ребенка без игрушки, которая распространена повсеместно? Как допустить, чтобы твой ребенок был вторым, а то и третьим сортом? И ведь это касается не только девочек. У мальчиков – свои проблемы. Например, новая модель мобильника. Мой племянник девяти лет от роду бился дома в истерике – ему дали старый мамин телефон (аж целых полгода был в эксплуатации!), не модной модели. Он отказывался идти в школу, так как – по его словам! – друзья сочтут его нищим! Телефон, с которым он мог бы показаться в школе, стоил $500. И это при том, что он учится отнюдь не в элитном заведении, а в самой обычной школе.

И вот возникает крамольная мысль: может быть, наши игрушки, которые говорили «Мама» и «Хочу кушать», лучше, чем современные, которые требуют новый автомобиль, норковую шубку, импортный спальный гарнитур и отдых непременно на собственной вилле на Лазурном берегу? Может, старые счеты, на которых катались мы с братом, куда лучше, чем нынешние детские компьютеры? Наши игрушки учили думать. Учили фантазировать. Учили что-то делать (хотя бы те же несчастные кукольные платья, или – попробовали бы вы собрать модель крейсера «Аврора» из набора крохотных пластмассовых деталек, которые нужно было склеивать!). А современные учат в основном потреблять.

И потом мы удивляемся, что наш мир становится все более и более потребительским. Хочу того и этого! Дай! Да-ай! А зачем? Но «зачем?» мало кого интересует. Главное – иметь! И все начинается с «безобидных» детских игрушек…

Может быть, пора задуматься об этом? Может быть, пора где-то провести черту, у которой стоило бы остановиться? Остановиться, и перестать потреблять! И начать думать и жить! Потому что потребление – это не жизнь.

С самого детства приходится слышать о чужих успехах. На них предлагают равняться. Предлагают стать таким, как во-он тот герой, или спортсмен, или ученый, или поэт, или просто – мальчик из соседнего подъезда, который отлично учится, всегда вежлив со старшими и даже ухитряется не испачкать белую рубашку, проведя весь день на улице. И в конце концов мы начинаем мерить свои достижения, ориентируясь на чужие успехи. Считаем себя недостаточно успешными, потому что не смогли достичь чужих высот.

В связи с этим мне вспоминается биография Льва Николаевича Толстого. Его достижения известны всем. Он написал множество книг, он – автор гуманистической теории, он гений и великий человек. Но мало кто задумывается о том, что изначально все это отнюдь не было его целью. Все дело в том, что в молодости Толстой был игрок. Он проиграл доставшееся в наследство состояние, родительское имение, которое ему выделили при разделе наследства, в его руках пришло в упадок и было несколько раз заложено. Братья считали его никчемным человеком, слишком подверженным своим страстям, чтобы достичь в жизни чего-то путного. Вы можете себе представить, что речь идет о том самом Толстом, который написал «Анну Каренину»? «Войну и мир»? И еще множество других книг.

А потом Толстой влюбился и захотел жениться. И женился. Но семью ведь нужно содержать. В результате граф начал писать, используя свой творческий дар, как средство заработка. И он выкупил закладные по имению, докупил еще земли… В общем, детям Толстой оставил полумиллионное наследство, не считая недвижимости.

Но обратите внимание, его целью вовсе не было стать великим писателем. Он просто желал рассчитаться с долгами и обеспечить семью. Писательство было лишь средством для достижения вожделенной цели. И вот результат: средство осталось в веках, а о цели давно уже никто и не помнит.

И Лев Толстой вовсе не равнялся на успешных писателей или успешных помещиков. Он равнялся только на одно: на свою собственную цель, которую поставил перед собой, и к которой стремился изо всех сил.

Может, именно в этом и есть секрет успеха? Быть самим собой. Ставить перед собой цели в соответствии с собственными желаниями. Достигать их. И идти дальше, совершенствуясь от цели к цели. И в конце концов достичь настоящей вершины. Своей собственной.

Мальчик в чистой всегда рубашке – хороший пример. Но вдруг для вашей цели нужна именно испачканная рубашка? Вдруг, если вы устремитесь по чужому примеру, будет потеряна ваша личная, собственная цель? Ваша способность к совершенствованию…

Каждый человек – уникален и неповторим. Так же уникальны и неповторимы человеческие достижения. У каждого – свои. Собственные. Индивидуальные. И если уж равняться на кого-либо, то разве что по принципу: вон тот человек успешно совершенствуется, я тоже хочу быть так же успешен в своем совершенствовании. Но – в своем!

Одним из первых действий советского правительства после получения власти в результате октябрьского переворота было объявление недействительными иностранных концессий на территории России. Причина для этого выдвигалась простая: стоимость концессии не так велика, как та прибыль, которую можно получить с отданных в аренду земель и угодий, если их обрабатывать самостоятельно. Данное действие прекрасно проиллюстрировано в кинофильме «Начальник Чукотки» (1966 г., режиссер В. Мельников – отличная комедия, очень рекомендую к просмотру) – элементарный подсчет, выполненный буквально «на пальцах» молодым «начальником Чукотки», показывает, что правительство недополучает миллионы рублей в результате действий иностранных концессионеров, забирающих пушнину буквально за копейки. Так что, советская власть, просчитав прибыли и убытки, решила сама осваивать неосвоенное, обрабатывать пахотные земли и добывать полезные ископаемые. Это было почти сто лет назад.

И вот, советская власть закончилась. Из «развитого социализма» мы плавно вступили в неразвитый капитализм. И тут же появились разнообразные иностранные компании, совместные предприятия с капиталом за рубежом и так далее, которые немедленно приступили к разделу имущества бывшего Советского Союза. Разделив предприятия, земли и недра, эти компании приступили к производству различных продуктов. Вот только основные деньги плавно текут в иностранные, а отнюдь не отечественные, банки. Ну да ладно, по крайней мере, на этих предприятиях работают наши соотечественники.

Но вот теперь упрямо ходят слухи о том, что тысячи гектаров пахотных, но заброшенных, земель Дальнего Востока будут сдаваться в долгосрочную аренду странам Азиатско-Тихоокеанского региона. То есть, Корее, Японии, Китаю, Вьетнаму, Сингапуру, Тайваню и так далее. Причем, арендная плата называется смехотворной – 50 рублей за 1 га. Это для иностранцев. Россиянам же не дают землю в аренду ни за какие деньги. Ни за 50 рублей за гектар, ни за 150, ни за 150000.

Краткосрочная аренда зарубежными «пользователями» таких земель уже давно стала обычным делом. Примчалась, скажем, корейская бригада. Посадила на арендованной земле картошку, убрала и убралась домой вместе с картошкой. Теперь же все должно быть иначе. Долгосрочная аренда – это долгосрочная, это не посадили-убрали-уехали, а приехали, поселились с семьями, начали жить-поживать, сажать, убирать, добра наживать.

И сразу возникают два вопроса. Первый: а как эти самые арендаторы будут эксплуатировать чужие земельные угодья? Не будет ли их целью попросту выкачать все по максимуму, а затем уехать, оставив бесплодные гектары? И второй вопрос: а захотят ли они вообще уехать после того, как арендные сроки закончатся?

В советские времена была небольшая засада со сдачей квартир в аренду. Сдать-то было можно, желающих всегда хватало, особенно в крупных городах. Но вот очень внимательно нужно было смотреть на арендаторов. Так как имелся маленький нюанс в законодательстве: квартира-то являлась собственностью государства, и владелец таковым, собственно говоря, не являлся, он сам был арендатором. И квартиросъемщик мог попытаться квартиру отсудить на основании того, что «владельцу» она, якобы, не нужна – он в ней не проживает, а постоянно сдает внаем. И отсуживали, между прочим. Как говорится, бывали прецеденты. И не окажется ли в результате сдачи земель в долгосрочную аренду Россия в положении тех, советских времен, владельцев квартир, которые неосмотрительно сдали квартиру неподходящим квартирантам?

В заключение хочется еще вспомнить времена нэпа. Советская власть катастрофически нуждалась в деньгах. Своих решительно не было. Диктатура пролетариата привела лишь к всеобщему обнищанию. И вот, объявили о новой экономической политике. Вновь впустили иностранные предприятия, возобновили иностранные концессии. Однако, пуская иностранные капиталы на территорию, этим и ограничились. Никакого массового «ввоза» иностранной рабочей силы. Только деньги. Может, и на этот раз стоило бы ограничиться только деньгами? Как показал опыт нэпа – этого вполне достаточно, чтобы возродить экономику государства.

Только что я вернулся из поездки в немецкий национальный район Гальбштадт, расположенный на Алтае. Кстати, таких районов – немецких национальных – в нашей стране всего два. Второй находится в Омской области, и называется Азовский немецкий национальный район.
По площади они практически равны. Алтайский немецкий национальный район занимает 1450 километров, Азовский немецкий национальный район – 1400. В Алтайском немецком национальном районе чуть более 17 тысяч жителей, в Азовском немецком национальном районе – чуть более 24 тысяч.
В сентябре 2011 года эти два района подписали официальное соглашение о дружбе и сотрудничестве, а поскольку наша небольшая независимая киностудия сотрудничает с Азовским немецким национальным районом, нам удалось попасть в состав официальной делегации и в Гальбштадт.
Разумеется, районы и так дружат и сотрудничают, без всяких соглашений, но официальный документ поднимает эту дружбу и сотрудничество на новый уровень и дает толчок для нового развития.
Во время короткого трехдневного визита участники нашей делегации совершили массу открытий.
Во-первых, те из нас, кто еще не бывал на Алтае, открыли для себя то, что Алтай бывает разный – не только гористый и лесистый, но также и степной.
Алтайский Немецкий национальный район находится как раз в Кулундинской степи, ровной, как стол, которую летом печет солнце, а зимой покрывает снег.
Во-вторых, нас до глубины души поразили порядок и красота сельских поселений района. Программа нашего визита была очень насыщенной, и мы побывали в пяти поселениях из шестнадцати.
В-третьих, нас поразили дружелюбие и гостеприимство жителей Гальбштадта, которые были продиктованы вовсе не статусом нашей делегации, а всегда идут от чистого сердца.
Гальбштадт был основан в 1908 году немецкими переселенцами из Херсонской губернии, которым царь Николай Второй выделил безвозмездно 60 десятин земли.
Царь тогда сказал премьер-министру России Столыпину, что он желал бы видеть на российских государственных землях образцовых земледельцев, и немецкие переселенцы и в самом деле организовали на этих землях образцовое, примерное хозяйство.
И это при том, что вся Кулундинская степь является зоной рискованного земледелия. Хорошим урожаем здесь считается 8-10 центнеров зерна с гектара. В Азовском районе получают в среднем 20 центнеров с гектара.
Непростые природные условия приучили жителей Алтайского немецкого национального района чрезвычайно рачительно относиться ко всем имеющимся у них ресурсам.
Здесь с удивительными результатами используется буквально каждый клочок земли, который может дать урожай, и каждый квадратный метр площади, на котором можно организовать производство, сервис или торговлю.
А еще в Алтайском немецком национальном районе уделяется огромное внимание образованию и культуре, что имеет вполне конкретное, материальное выражение.

Мы часто склонны связывать ощущение счастья с какими-либо внешними событиями. Вот будет хорошая работа, вот встречу любимого человека, вот выйду замуж/женюсь, вот съезжу в отпуск… и даже – вот высплюсь как следует, и тогда наступит самое настоящее счастье! А потом обнаруживается, что вот оно – событие произошло, и даже радость по этому поводу была, а состояния счастья как не было, так и нет. И нужно ждать следующего события, которое уж наверняка принесет счастье. Да вот только не приносит.

По Интернету гуляет дивная карикатура: два человека, у одного к ноге приковано ядро, у второго – привязан воздушный шарик, и тот, который с ядром, читает стихи и считает себя счастливым, а второй, с шариком, глубоко несчастен и думает о самоубийстве.

Подобная разница в мироощущении обусловлена различными источниками счастья. Человек с ядром ищет счастье внутри себя – и счастлив по определению, невзирая на неблагоприятные внешние обстоятельства. Они не мешают ему быть счастливым, они – всего лишь мелкие трудности, которые нужно преодолеть, на фоне общего ощущения счастья. Тот же, что с воздушным шариком, ищет счастье вовне, требует его от внешнего мира, и в этом случае даже невесомый шарик становится тяжелее ядра каторжника.

Так было и будет всегда. Если искать счастье где-то там, за горизонтом, то можно заниматься поиском до конца дней своих, так и не испытав сладостного ощущения счастья. Ведь внешний мир всегда предлагает нечто, отличающееся от идеальной мечты, сложившейся в сознании. Отличия могут быть мелкими и сразу не слишком заметными, но именно из-за них первоначальная радость постепенно тускнеет, уступая место унынию и ощущению обмана – вот и сейчас не удалось достичь счастья. А всего-то и нужно – поискать счастье внутри себя.

Можно и нужно любить окружающий мир, близких людей. Но нужно еще и любить себя. Это важнейшая составляющая счастья. Ведь человек, который себя не любит, считает свои недостатки непреодолимыми, не может быть счастлив по определению. Фактически, занимаясь поисками счастья во внешнем мире, мы ищем тех, кто смог бы нас любить. Но что может предложить миру тот, кто не любит себя? Ведь такой человек не только себя не любит, но и не способен любить других. Любовь, как и счастье, это то, что существует внутри нас, вне зависимости от окружающего мира и недостатков любимого. Недаром было сказано: «красота Лейлы – в глазах Меджнуна». Лейла была не слишком-то прекрасна, но Меджнун видел только тот образ, который создал сам – идеал красоты, и любил, и был счастлив.

Учитесь любить. Найдите центр любви и счастья внутри себя – подобно тому, как внутри находится центр тяжести. И будьте счастливы.

Евгений Александрович Гинзбург был выдающимся, удивительно талантливым режиссером и сценаристом, специализировавшимся в таком сложном жанре, как мюзикл для кино и телевидения.
Сейчас этот направление называется у нас термином «музыкальное шоу», но дело не в названии.
Евгений Гинзбург любое свое «музыкальное шоу» делал на высочайшем уровне, увлекательно, интересно, искрометно, так, что его программы и фильмы с течением лет ничуть не теряют своей смотрибельности.
Наоборот, на фоне современного кино- и телеубожества «Бенефисы» и «Волшебный фонарь» Евгения Гинзбурга просто потрясают своей творческой насыщенностью, великолепием, оригинальностью.
Кстати, надо сказать о том, что представляли из себя эти программы.
«Бенефис» — это была серия телевизионных программ-концертов, в которых главным действующим лицом были знаменитые советские актеры – Людмила Гурченко, Сергей Мартинсон, Лариса Голубкина, Савелий Крамаров, Вера Васильева и другие. Они пели, разыгрывали скетчи, интермедии, участвовали в пародиях, и все это связывалось единым сюжетом.
В этом заключалось существенное отличие телевизионных «Бенефисов» Евгения Гинзбурга от дореволюционных театральных бенефисов, когда один актер в течение одного театрального представления выходил на сцену в отрывках из разных спектаклей. Но отрывки эти общим сюжетом не связывались.
«Волшебный фонарь» в чем-то был очень сильно похож на «Бенефис», но в чем-то и сильно отличался. «Волшебный фонарь» 1976 года был построен на основе самых известных киносюжетов с участием Чарли Чаплина. А еще до появления кинематографа «волшебным фонарем» называли обыкновенный проектор, которые показывал «волшебные картинки» на белом экране. То есть это был предшественник диапроектора.
А еще Евгений Гинзбург поставил все новогодние аттракционы в московском цирке на Цветном бульваре, и те, кто был на этих представлениях, никогда их не забудет.
Во всех программах Евгения Гинзбурга было очень много пародий на западные музыкальные «хиты», как сейчас говорят, но, опять-таки в отличие от нынешнего телебарахла, пародии Евгения Гинзбурга выделяются великолепным качеством, изяществом и стилем.
Это вполне понятно, поскольку к таланту и мастерству режиссера Гинзбурга во всех его программах прилагались талант и выдающееся мастерство актеров.
К примеру, в том же «Волшебном фонаре» 1976 года совсем еще молодой Геннадий Хазанов исполнил в образе комиссара Жюва из фильма «Фантомас» песенку на мелодию «Tweedle Dee, Tweelde Dum» знаменитой в 70-е годы группы «The Middle of the Road» («Середина дороги»). Причем пел Хазанов голосом актера Кенигсона, который дублировал персонаж Луи де Фюнеса на русском языке.
Такое вот смешение разных образов, но в обработке Евгения Гинзбурга это смешение становилось новым цельным, единым номером.
Между прочим, сам Евгений Гинзбург в то время тоже был еще совсем молод.
Скончался он тоже не таким уж и старым, 15 января 2011 года, не дожив до своего 68-летия чуть более месяца…

В настоящее время в мире вполне успешно реализованы несколько десятков моделей общественного телевидения и радио. При том, что между этими моделями есть существенные различия, все они опираются на тесное взаимодействие государства и общества.
То есть, для того, чтобы общественное телевидение в какой-либо стране появилось, надо, чтобы на это была государственная воля и общественная потребность.
На данном этапе в России есть и то, и другое – предложение президента Дмитрия Анатольевича Медведева о создании нового ОРТ, и многократно высказанные пожелания различных общественных объединений страны о необходимости появления нового общественного телевидения.
Но все, как всегда, опирается в организацию самого процесса создания и существования нового ОРТ и в финансирование.
Получается, прежде чем создать такое телевидение, множество общественных организаций России, во-первых, как-то должно договориться друг с другом – прежде всего об основных принципах существования нового ОРТ.
Во-вторых, уже договорившись, или параллельно этому процессу, общественные организации должны договориться и с соответствующими государственными структурами о том, как будет происходить управление деятельностью нового ОРТ.
Такие переговоры могут идти очень долго и с непредсказуемым успехом.
А вопрос финансирования – это вообще совсем отдельный, особый вопрос.
Традиционное телевидение – это ведь, прежде всего, очень дорогая вещь.
Содержание студий, передатчиков, творческого и технического персонала, оплата за владение или пользование частотой стоят очень немаленьких денег, которые обязательно должны оправдываться.
Если, к примеру, поставить новое ОРТ на самоокупаемость, с ним произойдет то же самое, что и со «старым» ОРТ (которое теперь Первый канал) – сразу же начнется сплошная коммерциализация, гламуризация и жуткое опошление самого содержания программ.
Если же искать деньги каким-то другим путем, то тут же напрашивается мысль о том, что за новое ОРТ государство и общество должны платить пополам.
Но ведь государство, как ни парадоксально, это только часть общества. У государства, конечно, есть деньги, и немалые, от сбора налогов.
У любого общества денег еще больше, чем у государства – просто потому, что общество, как таковое, больше, чем государство.
Однако у государства есть соответствующие структуры – правительство, фискальные органы, банки и т.п., которые управляют собранными деньгами.
Каждый член общества предпочитает управлять своими средствами самостоятельно, и, как показывают различные опросы, дополнительно платить за содержание нового ОРТ не желает.
Что делать?
Вводить еще один всеобщий налог, на новое ОРТ?
Вряд ли эта мысль очень понравится обществу. Да и через Госдуму такой законопроект вряд ли пройдет.
Собирать деньги у общественных организаций?
Это уже более реалистичный подход, но как соблюсти в данном случае справедливость? Как добиться того, чтобы каждая общественная организация и структура получила от нового ОРТ именно то, что ей нужно?..
Это все очень непростые вопросы. Ответ на них все равно придется искать.
А иначе никакое принципиально новое ОРТ создать не получится.

В самом конце прошедшего года действующий президент России Дмитрий Анатольевич Медведев выдвинул идею создания нового Общественного российского телевидения. Но вообще-то такое телевидение уже было, оно так и называлось – ОРТ, а теперь называется Первый канал.
Руководит Первым каналом генеральный директор Константин Львович Эрнст, являющийся очень классным профессионалом с очень глубоким коммерческим чутьем. Этого никто не может отрицать.
Так что под руководством этого профессионала Первый канал в первую очередь зарабатывает деньги – то есть создает рекламное поле для привлечения средств рекламодателей, показывая бесконечные сериалы, ток-шоу, а также инвестируя в производство ремейков.
Уже очень давно Первый канал, как и практически все остальные центральные каналы российского телевидения, не создает чего-то нового и значимого в общественном и культурном отношении.
Программа сегодняшнего дня, то есть 1-го января 2012 года – еще одно тому подтверждение. Ознакомьтесь с ней, и вы не увидите ни одной новой передачи, ни одного нового фильма, ни одного свежего имени.
Все – исключительно второй свежести.
Так в основном и действуют все те мелкие торговцы с большими претензиями, которые управляют всеми ведущими каналами российского телевидения.
И это уже просто надоело. Скучно ведь это все.
В России сейчас происходит столько всего интересного, в каждом городе, в каждом поселке, от Москвы до самых до окраин, а на ведущих центральных каналах это отражается довольно слабо.
Поэтому, если создавать действительно новое Общественное Российское телевидение, на нем просто должен быть прямо запрещен показ сериалов и ток-шоу.
А что же тогда должно быть в эфире Общественного Российского телевидения?..
Ну, прежде всего, должно быть много передач с мест – то есть из разных регионов и городов России, о разных интересных людях, которые живут и работают во всех этих регионах и городах.
Делать такие передачи вполне качественно смогут местные телевизионщики, у которых уже есть изрядный опыт работы.
Для создания таких передач вовсе не требуются безумно дорогие студии, как это практикуется в Москве. Съемки таких программ нужно вести прямо на местах, тем более, что современное съемочное и монтажное оборудование стало очень мобильным и занимает совсем немного места.
Во-вторых, на новом ОРТ должно быть много места для современных документальных фильмов, которых в России сейчас снимается также очень много.
В-третьих, новое ОРТ должно делать очень много новых программ для семьи и особым образом – для детей.
В-четвертых, новое ОРТ может проводить в постоянном режиме телемосты, с участием жителей разных городов и регионов, в ходе которых общественность может обсуждать злободневные темы. Это уже ни в коем случе не постановочные ток-шоу, это именно живые обсуждения.
Вот это – самое основное, что должно делать и в самом деле общественное телевидение.
Продолжение следует

В Рождество и под Новый год особенно острой становится мысль о брошенных детях. Кто-то из них бывает брошен в своих семьях, кто-то – просто на улице. Рано или поздно все такие дети оказываются в детских домах.
Современные детские дома в России сейчас есть очень разные, как очень хорошие, так и очень плохие. И дело даже не в плохом питании или одежде, а в отношениях, которые устанавливаются в детских домах. Тут все в очень большой степени зависит от директора детдома.
Если директор знает и любит свое дело, понимает как воспитателей, так и воспитанников, то и отношения во вверенном ему учреждении будут хорошие. А если нет – то, сами понимаете…
Сейчас во всех без исключения детских домах установлены нарядные елки, идут новогодние утренники, детям вручают подарки, водят на разные концерты, спектакли, в кино, цирк, театр, но при этом все они по-прежнему остаются брошенными.
Если у ребенка нет семьи, нет людей, которых он может и хочет называть папой и мамой, даже в самом прекрасном детском доме он является брошенным.
Никакая ювенальная юстиция не способна уничтожить брошенность, как таковую.
Никакое государственное учреждение не заменит ребенку родителей – либо родных, либо приемных.
И это просто дикость, когда при постоянно растущем благосостоянии наших замечательных граждан количество детей в государственных учреждениях остается все еще неприлично большим.
При этом, когда усыновленные российские дети гибнут в приемных семьях, об этом пишет вся пресса. Но, к сожалению, в российских приемных семьях детей гибнет больше, чем в иностранных.
Однако дети гибнут и в родных семьях.
Люди вообще обладают свойством погибать – в дорожных авариях, в туристических поездках, в «горячих точках», и т.п. Это свойство не должно быть препятствием для тех семей, которые хотят взять к себе брошенного ребенка и сделать его своим родным.
В одной большой российской семье, где сейчас вместе с четырьмя собственными детьми воспитываются еще пятеро приемных, все началось с того, что однажды старшая родная дочь, тогда третьеклассница, привела в гости подружку из школы. А подружка эта воспитывалась в детском доме. В районном центре, где живет эта семья, детский дом небольшой, и своей школы у него нет.
И вот, испросив разрешения у воспитательницы своей детдомовской подружки, домашняя девочка привела ее домой.
Детдомовскую девочку встретили очень радушно, накормили обедом, проследили за тем, чтобы девочки вместе сделали уроки, ну а потом началось дружеское общение и разные игры с другими детьми этой семьи.
И вот, пробыв в этом доме буквально несколько часов, детдомовская девочка подошла к маме своей домашней подружки и тихонько спросила: «А можно я тоже, когда буду приходить к вам, буду называть вас мамой?..»
Ну и что должна была ответить на этот вопрос эта женщина?..
Она думала буквально одно мгновение и потом, улыбнувшись, сказала:
«Раз уж ты хочешь называть меня мамой, тогда становись еще одной моей дочкой, и оставайся у нас!»
С этого и началось «пополнение» этой семьи.
Конечно, далеко не каждая семья способна принять к себе множество детей.
Да и не должны такие семьи отдуваться за всех других.
Но если каждая семья из тех, кто обладает для этого соответствующим родительским чувством, желанием, материальными возможностями, возьмет к себе хотя бы одного брошенного ребенка, проблемы брошенных детей в нашем обществе просто не будет.

Знаменитая пословица гласит: «Хочешь насмешить бога – расскажи ему о своих планах». Тем не менее, планировать нужно, иначе не будет понятно, к чему идти. Ну а раз мы весь прошлый год к чему-то шли, то неплохо бы и разобраться, к чему же мы пришли и чего достигли! Соответственно, следует подумать и о планах на следующий год и далее на жизнь.
Во-первых, всем уже понятно, что 2011 год стал годом начала глобальных перемен во всем мире. Все прежние системы общественных отношений оказались вдруг малосостоятельными, потому все и пришло в движение.
Во-вторых, не менее очевидным стало и то, что мы больше не можем врать друг другу. Точнее, врать-то мы можем, но любое вранье, на всех уровнях, теперь вскрывается гораздо быстрее и нагляднее, чем это было в предыдущие эпохи.
Теперь никто ни от кого не может утаить в своем мешке ни шило, ни мыло, ни, извините за выражения, разное дерьмо.
Всему свое место, знаете ли.
Суммируя два этих главных факта уходящего года: глобальные перемены и сложность вранья в современных условиях, надо, видимо сделать тот вывод, что всем нам предстоит осуществить большие перемены без вранья.
Много-много лет все думали, что в обществе жить без вранья невозможно, однако сама жизнь доказывает, что это становится не просто возможным, а совершенно необходимым.
Вранье, в широком смысле, влияет ведь и на выбор личных приоритетов, и на постановку целей.
Что для нас важнее – реальные цели, на основе реальных потребностей, или какие-то «понты» и стремление пустить пыль в глаза друг другу?
Тут надо выбирать очень серьезно.
Если продолжать врать – себе, своим родным, своим начальникам, своим подчиненным и согражданам – то в нашем личном сознании, поведении и в жизни общества возникнут волны глубинных искажений, которые в конечном счете могут привести к глобальных катаклизмам.
Может быть, нам сейчас нужны люди совершенно новой профессии – общественные метеорологи, так сказать. Может быть, у них в распоряжении должны быть какие-то особенные барометры и другие инструменты, с помощью которых они смогут измерять состояние общественной атмосферы и общественного сознания и докладывать всем о таких изменениях.
А может быть, никаких таких специалистов и приборов не нужно. Каждый сам себе – и другим — должен быть таким специалистом, общественным и личным метеорологом.
Много-много раз в последние годы разные мудрые люди сетовали на то, что люди современного общества больше не верят в какие-то всеобщие идеи.
Так, может быть, это и хорошо?
Люди не верят в идеи, не верят в обещания на основе каких-то идей, зато верят делам.
Если где-то что-то кем-то сделано, и сделано хорошо – это обязательно становится не только личным, но и общественным достоянием.
Вот на этой основе уже можно планировать и шагать дальше.