Хотелось бы, конечно, сказать, как сказал однажды великий Чебурашка, что «строили мы его, строили, и вот, наконец, построили!» Увы, сказать так мы не можем, поскольку строили мы его долго, с многочисленными и даже многомиллионными жертвами, но все-таки не построили.
Кстати, надо еще хорошо разобраться, что именно мы все строили, поскольку коммунизмов-то было два.
Один – это был коммунизм вождей.
И другой – это был коммунизм трудящихся масс.
Вожди вообще очень любили это слово – «масса». Как только произнесешь это слово, так сразу и возникает ощущение чего-то необъятного, стихийного, неразумного и обязательно нуждающегося в руководстве со стороны этаких титанов мысли и духа – необыкновенно умных, прозорливых и кристально честных.
Самое интересное, что вожди именно таковыми себя и ощущали. Но, увы, таковыми они не были никогда.
Даже вождь мирового пролетариата, простой и скромный, как правда, таким никогда не был.
Сразу же после Великой октябрьской социалистической революции (сокращенно – ВОСР) все вожди принялись хорошо питаться, реквизировали «дворянские гнезда» и барские особняки для создания специальных домов отдыха, а также принялись создавать специальные совхозы. Все это – прежде всего для себя, любимых, чтобы в их желудки попадала только исключительно здоровая и вкусная пища, ибо только это может поддержать жаркий огонь революции в их сердцах.
Уже в 20-х годах прошлого века большевики начали создавать развитую систему спецраспределителей для партийного руководства всех уровней. Рядовая «масса» приобретала продукты и товары в общемассовых магазинах, а большевистская элита – получала в спецраспределителях.
Но это все так, предисловие.
Главное — в другом. В том, что это противопоставление или сочетание «вождей» и «масс» большевики-коммунисты ведь не придумали сами, а элементарно слямзили у служителей культа.
В первую очередь у христиан, конечно.
Любой коммунистический вождь, независимо от его масштаба — это ведь все тот же «пастырь».
А «масса» это, другим словом, «стадо» — очень популярное определение в христианской религии.
«Стада» состояц из «овец». Это слово служители разных христианских церквей тоже любят ну очень сильно. Среди многих послушных овец по их понятиям встречаются и «заблудшие».
Правда, там, где овцы, там и бараны. И соответствующее к ним отношение.
А любой овце и любому барану уготован один конец, с минимумом вариантов. Какое-то время с них будут состригать шерсть, на носки и варежки, а затем просто прирежут, и пустят на мясо.
Что же касается гонений на различные религиозные конфессии при большевиках-коммунистах, то это ведь тоже была вовсе не идейная и не идеологическая борьба.
Раз уж большевики позаимствовали у христиан их основной принцип взаимодействия с паствой, то тем самым они утвердили себя в качестве конкурентов-антагонистов.
В общем, либо пастыри с крестами, либо пастыри со звездами и алыми стягами. По-другому при таком раскладе не бывает. Но этот расклад за многие годы доказал свою полную несостоятельность.
Так что надо искать какие-то другие варианты.
А какие именно – не знал и сам Карл Маркс, что бы там ни думали нынешние «борцы против Уолл-стрита».
Кстати, как известно, Карл Маркс долгие годы был на содержании у своего друга Фридриха Энгельса, который ради этого занимался бизнесом.
В общем, вожди и пастыри очень любят жить за чужой счет, будучи глубоко уверенными. что это право им вручила сама история на пару с господом богом.

Многие до сих пор продолжают считать страусов экзотическими существами, но на самом деле они уже давно превратились в обыкновенных домашних птиц. Типа индеек и куриц, только больших.
Страусов разводят на фермах по всему миру ради ценного мяса, кожи, яиц и перьев. Дикая природа при этом не страдает, о «Красной книге» тоже можно не беспокоиться, зато бизнес на страусах может быть очень даже успешным, особенно когда есть развитый рынок сбыта продукции.
Первыми разводить страусов начали фермеры Южной Африки в XIX веке. Ничего удивительного. Африка – родина страусов, и долгое время фермеры всего мира считали, что страусы могут комфортно существовать только в жарком климате.
Так что почти одновременно с африканскими страусиные фермы появились в Австралии и Калифорнии, и вскоре австралийские и американские фермеры-страусоводы составили жестокую конкуренцию южноафриканцам.
Правда, в XIX и самом начале ХХ века, страусов разводили главным образом ради роскошных перьев, которые были очень популярны у дам как шикарное украшение для шляп и одежды.
Но параллельно выяснилось, что у страусов очень вкусное нежирное мясо, и очень ценая кожа – гораздо ценнее кожи крокодилов и аллигаторов.
Поэтому, когда к 20-м годам прошлого века страусиные перья практически вышли из моды, фермеры без проблем переключились на разведение страусов ради мяса, кожи и яиц. Перья, впрочем, сейчас тоже продаются, но идут уже на различные декоративные украшения помещений, и гораздо реже – одежды.
Уже где-то в середине ХХ века настоящим открытием для многих оказалось то, что африканские страусы прекрасно переносят холод градусов до 20-ти по Цельсию.
И страусов начали разводить в более холодных странах, в том числе даже таких, часть территории которых находится за Полярным кругом.
Ведь необязательно же держать страусов все время на улице. Можно построить для них утепленный вольер, и там им будет очень даже хорошо. А в менее холодные дни они могут выйти прогуляться по снегу.
И выходят на самом деле! Только в снежки не могут играть.
Уже где-то в годы перестройки страусы появились в России. Сейчас их разводят как на теплой Кубани, так и в холодной Сибири.
На одной из страусиных ферм автор этих строк побывал пару недель назад.
И, надо сказать, был ошеломлен размером этих птиц. Свидетельствую – фильмы и видеозаписи не дают реального представления о величине этих гигантов.
Ну, что вы хотите! Взрослые страусы достигают веса 160 килограммов, и роста 2,7-2,8 метра, на уровне головы, конечно. А еще у них пышные перьевые «юбки», что зрительно и еще более увеличивает их размеры.
В общем, когда стоишь у ограды из сетки-рабицы, а на тебя несется здоровенная страусиха, защищающая своих недельных птенцов, поневоле хочется рвануть от нее прочь.
Кстати, недельные птенцы страусов достигают величины приличной курицы. Трехмесячные – 20-ти килограммов веса и роста под полтора метра.
А еще у страусов очень большие и выразительные глаза, которые кажутся довольно умными.
Но даже самый умный страус, живущий на ферме, неизбежно в свой срок станет набором ценных продуктов – мяса, кожи, перьев – которые принесут своему хозяину определенную прибыль.
Ничего не поделаешь.
Бизнес!..

Трудно себе представить войско, идущее в бой без какого-либо отличительного боевого знамени. Другое дело, что в каждое время знамя было свое. С течением времени система знамен усложнялась, а начиналось все, надо думать, с самых простых условных обозначений — либо общего стяга, либо отметок, позволяющих одновременно объединить всех соратников и отделить их от иных ратей. Любопытно, но первое в древнерусской истории упоминание боевого знамени связано даже не со стягом, а как раз с условных отметок — белых… повязок. Да, белых повязок. Ими средневековые новгородцы по хитроумному плану Ярослава Мудрого, согласно новгородскому летописанию, поголовно «ознаменовались», чтобы различать друг друга в пылу ночного побоища с киевлянами.

Стояло лето 1016 года. Новгородцы вместе с Ярославом Мудрым собрались на левом берегу Днепра, против Любеча, а напротив, около города, стояла вражеская киевская рать Святополка Окаянного. Предстояла решающая борьба за стольное киевское княжение. Святополк мечтал стать единственным князем на всей Руси, перебив всех братьев, в том числе и новгородского князя Ярослава Мудрого. Ярослав, сам мечтавший сесть в Киеве, выступил против брата при поддержке новгородского ополчения. А киевляне выступали на стороне Святополка, который их щедро подкупил. Однако, встав друг против друга на разных берегах Днепра, обе рати медлили вступить в бой и долгие месяцы не трогались с места, ограничиваясь обидными перебранками. Ведь через мощное течение широкой реки нельзя было организовать слаженной переправы. Какая-то лодочка пришла бы пораньше, а какая-то припозднилась. Та сторона, которая взялась бы переплывать первой, неминуемо бы оказалось разгромленной поодиночке. Однако, однажды новгородцы узнали, что киевляне затевают пир и решили дождаться ночью, внезапно высадиться и перебить пьяных киевских воинов. Но в те времена русские ратники одевались сходно и в густой тьме южной ночи трудно было отличить своих от чужих. Вот Ярослав, не зря прозванный Мудрым, и принял поистине Соломоново решение — предложил всем новгородцам одеть по белой повязке на лоб, и тем «ознаменоваться».

Таким образом, повязка служила своеобразным знаменем. При этом, летопись даже употребила само слово «ознаменоваться», выделиться, обозначить себя, от которого, несомненно происходит привычное слово «знамя». Что касается новгородцев, то они послушались Ярослава, лихо разгромили пьяных врагов и посадили своего князя в Киеве. Так первое известное нам русское знамя не только обозначило наших предков, но и способствовало их блестящей победе. Вот какую роль может сыграть умело использованное военное знамя, даже если это всего лишь простая повязка.

Все скотоводческие народы в истории человечества отличались свободолюбием и повышенной воинственностью. Оно и понятно – вся их жизнь проходила в кочевьях и поисках для своего скота лучших пастбищ, из-за чего они все время схватывались с соседними племенами.
При этом скотоводы всегда вели себя как дети природы. Откочевали, допустим, весной на новое место где-нибудь на сочных лугах, у водоема или реки, расставили свои сборно-разборные жилища, и за лето все вокруг них истоптали лошадьми и отметили продуктами жизнедеятельности.
Ничего страшного!
Природа за зиму все приберет.
В холодных краях природа сначала все укроет снегом, выморозит все как следует, затем смоет вешними водами, унесет в реки и дальше, в моря и океаны.
А в теплых краях очистке земли от человеческого мусора поможет сезон дождей.
Вода – самый лучший природный реагент-очиститель!
Тем более, что у скотоводов вся утварь, одежда, предметы обихода изготавливались из совершенно экологичных материалов – дерева, кожи, металла, кости. Все это, вышедшее из использования и брошенное за ненадобностью просто на землю, с годами истлевало, сгнивало, ржавело и снова возвращалось в природный цикл в виде исходных элементов.
Совершенно по-другому к природе относятся земледельцы.
Они ведь не чувствуют себя ее детьми. Они чувствуют себя ее хозяевами, хотя и обращаются к природе уважительно: «матушка».
Но это ведь именно земледельцы, все время находясь в поиске новых приемов обработки земель ради повышения урожайности злаков, овощей, фруктов и т.п. дали первый толчок появлению множества новых ремесел, из которых затем развилась наука, которая теперь своими плодами систематически губит экологию планеты.
Более того, в своем развитии все земледельческие цивилизации неизбежно начинают разрушать самые основы своего существования.
К примеру, на чем держались земледельческие цивилизации в течение многих сотен лет?
На использовании тягловой силы животных и ручного труда людей.
Ручной труд был очень тяжелый. Чтобы осенью быть с урожаем, нужно было работать в полях от зари до зари, и потому семьи земледельцев были такими многочисленными. Чем больше рабочих рук – тем лучше! Но к каждой паре рук прилагались отдельный рот и желудок, которые нужно было чем-то ежедневно наполнять, и даже не один раз.
А животные – это не машины. Их нельзя поставить в сарай, смазать нефтяным маслом, и забыть до поры до времени. За животными приходилось ухаживать круглый год, ибо они существа живые и требующие заботы.
Поэтому, когда появились первые сельскохозяйственные машины, они стали для земледельцев гигантским скачком вперед. К прогрессу!
К чему привел этот прогресс, мы все наблюдаем ежедневно и даже ежечасно.
Поэтому нужно срочно всех земледельцев, а также их потомков, превратить в скотоводов.
Нужно каждому горожанину принудительно выдать небольшое стадо овец, корову с теленком, лошадь и комплектующие для юрты.
И в путь! К свободной экологичной жизни в степях и лугах.
Идея замечательная.
Жаль, совершенно не осуществимая…

После победы в Великой отечественной войне, советские немцы, в свое время отправленные в трудовые армии, по-прежнему работали на шахтах, рудниках, лесоповалах, жили в спецпоселениях и были обязаны ежедневно отмечаться в комендатурах.
При этом ситуациях в трудовых армия была далеко не радужная. Были много протестов со стороны трудармейцев, и много побегов. Большинство беглецов были задержаны, и приговорены к высшей мере наказания.
Тем не менее, известно, что около 500 человек, сбежавших из своих спецпоселений в период с 1941 по 1955 год, не были задержаны. Скорее всего, они сумели раствориться на просторах СССР, начав новую жизнь по поддельным документам.
Машина массовых репрессий начала замедлять свой ход для советских немцев примерно в то же самое время, что и для всего советского народа – то есть после смерти Сталина.
А в 1955 году в СССР побывал Верховный канцлер Федеративной Республики Германия Конрад Аденауэр, который принялся хлопотать о судьбе советских немцев.
И вот в 1955 году вышел специальный указ, который отменил режим спецпоселений и разрешил немцам вернуться домой.
В эти же годы кое-кто из немцев получил возможность воссоединиться со своими родственниками, жившими в ФРГ, Австрии, ГДР. Но таких фактов было довольно мало, за 30 лет после указа 1955 года – всего несколько тысяч. Очень трудно было тогда советским гражданами уехать на ПМЖ в какую-либо другую страну.
Правда, в самом СССР с конца 1950-х до середины 1980-х наступило относительно спокойное время и для советских немцев, и для всего советского народа, потому что не было уже прежних репрессиий, и можно было не бояться, что однажды ночью за тобой придут, и ты исчезнешь навсегда неизвестно где.
Тем не менее, на бытовом уровне советские немцы очень часто слышали в свой адрес «фрицы», и в душе многих из них осталась огромная обида на советское государство.
В этом их никак нельзя упрекнуть.
По большому счету, советское государство в течение многих лет и даже десятилетий, при всех его достижениях, систематически обижало весь свой народ. Если бы не было этой обиды, не было бы и перестройки, и всего того, что последовало за ней.
Когда в конце 1980-х годов в стране начался великий раздрай, и было вообще непонятно, что будет дальше, очень многие немцы воспользовались возможностью вернуться в воссоединившуюся единую Германию. Пик волны отъезда пришелся на 1994 год, когда свою вторую родину ради первой покинуло более 200 тысяч немцев.
В настоящее время в России живут около 500 000 этнических немцев. Еще около 2-х миллионов являются потомками немцев с разной степенью родства.
И только теперь сходятся вместе две великие исторические волны:
Во-первых, сама Германия практически излечилась от своего комплекса вины за преступления Гитлера, из-за которых пострадало столько людей.
Во-вторых, в новой России теперь все-таки совсем другая общественная атмосфера.
Республика немцев Повожья не восстановлена, но созданы два немецких национальных района – Гальбштадт на Алтае, и Азово в Омской области. Реализуются программы развития немецкого языка и разного рода международные культурные программы.
Все небезоблачно, конечно. Есть еще масса проблемы. Но и немцам, и русским, и людям любой другой национальности уже совсем не нужно куда-то уезжать, чтобы быть счастливым здесь.