На протяжении эволюции развития жизни, на нашей планете существовала, процветала, выживала и вымирала пропасть всяческих видов живых организмов. И, если на первом месте динозавры, а, точнее, интерес – почему же они вымерли, то второе место уверенно занимают мамонты. Что им до настоящего времени не выжилось?

Вооружившись тезисом Задорнова, что незачем обезьяне развиваться и эволюционировать в Африке – ей и так вполне там неплохо, автор приступает к размышлению о нелегкой эволюционной доле мамонтов.
Живо вспомнился анекдот, как слон идет с муравьем в разведку и слыша свист пуль, муравей вжимается в землю и кричит: слон, ползи дальше один – меня засекли! Итак, что мы можем «засечь» в мамонте?
Мамонт сам по себе является неким биологическим парадоксом. Густая шерсть подразумевает пребывание в достаточно суровом климате. Недаром, значительное количество найденных тел было именно в мерзлоте, которая тогда, в Малом ледниковом периоде, с куда большим основанием, чем сейчас, претендовала на звание «вечная». Тем непонятнее – а что, собственно, кормило этих зверей, массой поболее чем у слонов. Нет, что кормило, понятно – в желудках сохранившихся особей представлен весь растительный ассортимент питания. Вот и вопрос – как она ухитрялась расти – при намного более прохладном климате?
Из двух тезисов, что мамонт – продукт вынужденной эволюции (а какая из них – не вынуждена ))) и парадоксальностью шерстистого слонопотама вывод прост. Очевидно, что между границей ледника и теплыми краями существовала широкая и устойчивая зона умеренного климата – собственно полоса, где происходила эволюция видов, мамонта в частности. В мамонте прослеживается специализированность. Во первых – из-за размера, во вторых – из-за хорошего сочетания трудносочетаемого (травоядность при приспособленности к холодам). Очевидно, в этой чрезмерной специализации и кроется главная уязвимость вида. Скорее всего, завершение Малого ледникового периода привело к резким колебаниям климата и сужению полосы, пригодной для жизни. Плюс, дергания климата ухудшили кормовые условия на том, что сохранилось. И, высокоэффективные, но чрезмерно узкоспециализированные животные и растения, не оказались в должной мере пластичными. При этом, вполне вероятно, что на них оказал влияние и древний человек, в пластичности которого, кстати, сомнений нет. Эх, к этой бы пластичности, да добавить соображалку о последствиях – цены бы такому созданию не было бы!» Ну, увы, мы – продукт того, что вышло …

А, может просто, как в песне Высоцкого – произошла совсем простая штука: просто закончилось их время? Так и мы, создавая вместо природы техносферу, становимся все более специализированными, зависимыми и менее автономными. Разумеется, мы гораздо пластичнее любого вида растений или животных. Но, есть невосполнимые ресурсы, который может жизненно не хватить. И, самое главное, наш век с геологическими периодами еще совсем не сравним.

Эх, вспомнилось школьное …
Жизнь надо не только разнообразить, но и делать в ней перерывы на отдых. Один из способов – пойти в зимний пустынный лес. Застывший, покрытый снегом и заиндевевший (хоть тоннами индий собирай) лес, как холст-основа, прекрасно подходит для планов и размышлений. В лесопарке совсем не слышен шум города и ничто не отвлекает. Впрочем, совсем необязательно думать о планах партии и способах их претворения в жизнь. Просто надо смотреть на окружающую красоту и не суетиться. Но, отсутствие суеты не значит отсутствие движения! Идя по парку каждый раз фыркаю, наблюдая бегунов. Большинство не бежит легко, непринужденно и радостно. Нет, они в той или иной степени пыхтят и топочут, а на лицах – чуть ли не страдание от напряжения. Что мешает спокойно пройтись, оглядеться и получать удовольствие от того – что незачем спешить, от окружающей красоты и собственно от движения.
Естественно, не обошлось без визита на конюшню. Для зверей, новогодние праздники – время труда и неудобств. С утра извольте на центральную городскую площадь – и весь день катать детишек. А потом тесниться в частном доме до нового «рабочего дня». Впрочем, часть осталась на прежнем месте. Кому-то повезло быть жеребцом. Потому не взяли – чтоб не отвлекал «девчонок» от работы. Кому-то «помог» вздорный характер. В общем, на конюшне непривычно просторно и есть где порезвиться. Как смешно, но лошадям, как детям, тоже свойственно повоображать. После прихода автора, спокойно стоящие и жующие в леваде лошади – как проснулись. Начались скакалки, валялки, прыгалки и лягалки. Вот какие мы сильные и красивые – вот как мы умеем: дай морковки! И правда, когда 700 килограмм вылетают из сугроба, поднимая вихрь снежных брызг – это впечатляет. Приходится поощрять )).
Новогодние праздники – хороший повод навестить родных. Посидеть, пожевать, поболтать. Как всегда – про дождь, про лен, про скотный двор. Не, со времен Пушкина темы стали немного другими )) Теперь, вместо погоды говорят про климат, скотный двор заменен работой – там скотству тоже найдется место)) Осталось вместо лена говорить про финансы – и будут все старые песни на новый лад)).
Опять же долгими зимними вечерами неплохо погулять по городу, посмотреть что там напридумывали торговцы для заманивания в супер-и-не очень маркеты. Иногда цветонаряды смотрятся очень даже и симпатичненько. А, если держать кошелек дома или на замке – то можно прогуляться и внутри магазинов. А то, купишь сгоряча, что-нибудь ненужное, продавать потом его… )). Для запасшихся заранее билетами, можно и посетить цирки и театры – правнучку отчим таки и повез повышать культурный уровень. Дочь собралась пробежаться по театральному репертуару. А для более ленивых – вполне подойдет книжка в руках или на компьютере. Потом, несколько десятков строк в оперативном плане и десяток строк в финансовом планах – и практически полная готовность к послепраздничной деятельности. С новыми силами – да на любимую работу.

Боже, помилуй полярников, поет Гребенщиков в одной из своих песен. А и правда, любая работа в приполярных областях обладает острым привкусом смертельной опасности. Вот и сейчас в южных широтах разворачивается драма вполне в духе эпопеи челюскинцев.

Траулер Sparta. Так же как и «Челюскин» – судно вовсе не ледового класса. Он также занимался своим делом без ледокольного сопровождения и, скорее всего, без данных ледовой разведки. На вопрос – а что вообще их понесло в суровый и крайне негостеприимный край, ответ прост. Биологические пустыни есть не только на суше, но и в океане. С одной стороны – самые «хлебные» места – именно в холодных морях Севера и Юга планеты. Вторая причина еще прозаичнее. Возможности рыболовецкого флота давно превысили репродуктивные возможности морей и океанов. И единственные еще места, где есть надежда на богатые уловы и ценные морепродукты – как раз самые опасные и труднодоступные. Отметим, что промысел в южнополярных морях осложнен и наличием самой трудной погоды на планете. Недаром, именно 40 широта Южного полушария носит имя «ревущей», а 50-я – «неистовой». При этом остаются крайне неприятные вопросы. С момента гибели «Челюскина», технические возможности по прогнозированию погоды, строительству кораблей и, самое главное, по ледовой разведке чрезвычайно развились. Что мешало, скооперировавшись держать наготове ледокол, использовать данные с космических спутников или воздушные средства ледовой разведки? Что не давало иметь на борту более мощную помпу и запас горючего к ней? Что, наконец, мешало компании, занимающейся приполярным промыслом, располагать судном ледового класса? Ответ, увы, тоже очевиден. Это премия за рискованную экономию.
При этом, надо отдать должное мужеству людей, продолжающих борьбу за живучесть судна и уже одержавшей в этой борьбе важную победу. Пробоину успешно заткнули, и как сообщают информагенства, заварили. Крен выровнен и есть надежда, что судно будет спасено. В общем, как писалось в сочинениях молодости автора – в жизни опять нашлось место подвигу. Теперь, все будет зависеть от двух факторов: погоды до прихода помощи и эффективности помощи как таковой.
И все же, за каждым подвигом маячит предшествующее ему преступление. В этом так же сходство современных спартанцев с катастрофой «Челюскина». Только тогда безумное предприятие было продиктовано военно-политическими соображениями, а сейчас – банальной выгодой. И нет никакой уверенности, что это будет превращено в триумф воли к жизни и подвигу во имя освоения ледяных просторов. Времена романтиков отступили в прошлое, ну а времена торгашей никуда и не девалось.
И вот, история «Спарты» еще не окончилась, а уже на горизонте новая беда – с перевернувшейся буровой платформы «Кольская». Уже ясно – без больших жертв не обошлось.

Так что остается надеяться, что как в той же песне Гребенщикова, Бог полярников помилует, удвоит им выдачу спирта и оставит, такими как есть. Т.е. живыми, здоровыми и вернувшимися к своей трудной работе.

У Урсулы Ле Гуин, одной из любимых писательниц автора, есть тетралогия «Волшебник Земноморья». Фантастическое произведение, про магию и магов, суть мастерства которых в знании истинных имен людей и предметов. В приложении к нашей планете такая магия не сработает, поскольку мы не то чтобы не знаем истинных имен, но те, которые даем – часто настолько не соответствуют сути предмета, явления или субъекта, что прости диву даешься.

Нет числа примерам, когда человек по ошибке или от некомпетентности давал необдуманные имена природным объектам, например.Наиболее грозные бури почти без перерыва бушуют у мыса Доброй Надежды. И хотя не бури, а штили – проклятье моряков, для попавших в хорошее «дутьё» – от этого ненамного легче. Ладно мыс Надежды, надежды бывают разные – в том числе и на спасение. Тихий океан, очень часто напоминает – что водится в тихом омуте. По замечанию Гончарова, он как будто мстит человеку за свое слащавое название. Или Венера. Раскаленная почти до 500 градусов, с разъедающей атмосферой и мертвым пейзажем, она носит имя богини любви и красоты, хотя более похожа на ад в описаниях деятелей церкви. Совсем не воинственен Марс, не страшны и не ужасны его спутники. Зато астероиды, которыми нас пугают время от времени, носят вполне миролюбивые и не страшные имена.
Греческое слово «атом» в переводе означает «неделимый». Человечество таки научилось его делить и последствия этого дележа не только в гигатоннах накопленного ядерного оружия, но и в закрытых зонах Чернобыля и Фукусимы. «И не зря тот мирный атом – вся планета – кроет матом»
Иногда имена дают забавно. Ну, я не понимаю, сколько и чего нужно было выпить, чтобы назвать условные рисунки созвездий теми именами, которые они носят. Разве что Лебедь, ну хоть как-то напоминает птицу, раскинувшую крылья. А вот обозвать два звездных ковша Большой и Малой медведицами можно только после очень веселого и возлиятельного симпосиона. Моря на Луне не содержат ни капли воды. Земные моря людская фантазия населяла и продолжает населять чудовищами с красивыми и «ненастоящими» именами.
Деньги давным-давно утратили значение эквивалента золота или затрат труда. Политики научились смешивать истину с ложью в наркотический коктейль: все понимают, что вредно – но отказаться от него не представляется возможным. Слишком много е стало ненастоящим, слишком многое называется неправильно. Иногда, вообще кажется, что истинных имен нет совсем. Впрочем, может то, что мы не знаем истинных имен, даже и хорошо. Не зря, в исламской традиции, у Аллаха 99 «красивых имен», но истинное, сотое, не открыто никому ))
И все же, поскольку мы не можем не удержаться, чтобы не поименовать что-либо или кого-либо, с именами всем надо быть намного ответственнее. Как нас учит религии – вначале было слово. А, если начало – не с того слова, со слова не по месту, не ко времени и не по сути – как такое дело может стать хорошим или успешным? И если слова даются нам легче и не требуют таких усилий, как поступки – почему бы не начать меняться с более легкого?

Если ухо или глаз доносят до автора что-либо, связанное с претензией на занесение в книгу рекордов Гиннеса, то чаще всего это какая-либо глупость, общественно бесполезная и морально неуклюжая. В этой связи контрпримером вспоминается творчество русского художника XIX-XX века Павла Яковлевича Пясецкого. Точнее, его работа «Великий Сибирский путь», посвященный Транссибирской железнодорожной магистрали. Автору даже совсем неинтересно – самая ли это длинная картина мира или нет. Хотя размер в 942 метра, надо сказать, впечатляет. Панорамы в XVIII-XIX веках были достаточно популярны. Тем не менее, произведение, описывающее более чем 4 тысячекилометровую железную дорогу с природными и рукотворными достопримечательностями было и остается уникальным.
«Технологически», картина сделана наклейкой листов бумаги на холст-основу. Далее на ленте акварелью прорисовывался панорамный пейзаж.
Помимо художественной, панорама имеет чрезвычайно большую историческую ценность, поскольку на ней можно увидеть начало освоения Сибири, так сказать, всерьез. Многое, уже навсегда утраченное предстает перед зрителем живым историческим свидетельством.
Автор всегда с недоверием относился к проявлениям абстракционизма, импрессионизма, или какого другого модного художественного течения. За предложениями домыслить нарисованное или восхититься оригинальным исполнением он всегда видит недостаток таланта, усердия и желание заморочить голову. Нет, автор поклонник реализма в искусстве. Особое удивление и удовольствие в том, когда узнаешь, что картина рисовалась почти 6 (!) лет, что железнодорожники специально выделили художнику вагон-мастерскую. Что добросовестный художник сделал массу фотографий и зарисовок, добиваясь исключительной точности. Обращает также на себя внимание и тот факт, что основная специальность Пясецкого – врачебная практика. В общем, недаром картина вызвала живейший интерес на Всемирной выставке 1900 года в Париже. Для картины на выставке был выстроен специальный павильон, где она демонстрировалась в виде 9 более чем стометровых фрагментов. Полотно вызвало огромный интерес и желание показать в других городах. Очень остроумно была решена задача демонстрации столь длинного полотна там, где не было сооружений достаточной длины. На длинном столе размещались два барабана, полотно перематывалось с одного на другой, а автор с указкой рассказывал зрителям о местности, изображенной на отрезке.
В бурных исторических событиях двадцатого века, полотно было забыто. Даже сейчас, историки искусства не знают, как из Русского музея оно «перепрописалось» в Эрмитаже. Возрождение интереса к нему произошло в 2000 годах. Тогда же широкой публике были представлены, и имели успех, другие панорамы художника. Талант сумел прорваться к зрителю даже через век забвения.

И, когда сейчас многие сограждане полны обид за недооценку их таланта, чаще всего никак не проявившегося, когда художники стали не в последнюю (а как бы ни в первую) очередь коммерсантами, картина «Великий Сибирский путь» служит отличным примером против зазнаек. Вы, господа – на такой подвиг пока не способны …