На протяжении эволюции развития жизни, на нашей планете существовала, процветала, выживала и вымирала пропасть всяческих видов живых организмов. И, если на первом месте динозавры, а, точнее, интерес – почему же они вымерли, то второе место уверенно занимают мамонты. Что им до настоящего времени не выжилось?

Вооружившись тезисом Задорнова, что незачем обезьяне развиваться и эволюционировать в Африке – ей и так вполне там неплохо, автор приступает к размышлению о нелегкой эволюционной доле мамонтов.
Живо вспомнился анекдот, как слон идет с муравьем в разведку и слыша свист пуль, муравей вжимается в землю и кричит: слон, ползи дальше один – меня засекли! Итак, что мы можем «засечь» в мамонте?
Мамонт сам по себе является неким биологическим парадоксом. Густая шерсть подразумевает пребывание в достаточно суровом климате. Недаром, значительное количество найденных тел было именно в мерзлоте, которая тогда, в Малом ледниковом периоде, с куда большим основанием, чем сейчас, претендовала на звание «вечная». Тем непонятнее – а что, собственно, кормило этих зверей, массой поболее чем у слонов. Нет, что кормило, понятно – в желудках сохранившихся особей представлен весь растительный ассортимент питания. Вот и вопрос – как она ухитрялась расти – при намного более прохладном климате?
Из двух тезисов, что мамонт – продукт вынужденной эволюции (а какая из них – не вынуждена ))) и парадоксальностью шерстистого слонопотама вывод прост. Очевидно, что между границей ледника и теплыми краями существовала широкая и устойчивая зона умеренного климата – собственно полоса, где происходила эволюция видов, мамонта в частности. В мамонте прослеживается специализированность. Во первых – из-за размера, во вторых – из-за хорошего сочетания трудносочетаемого (травоядность при приспособленности к холодам). Очевидно, в этой чрезмерной специализации и кроется главная уязвимость вида. Скорее всего, завершение Малого ледникового периода привело к резким колебаниям климата и сужению полосы, пригодной для жизни. Плюс, дергания климата ухудшили кормовые условия на том, что сохранилось. И, высокоэффективные, но чрезмерно узкоспециализированные животные и растения, не оказались в должной мере пластичными. При этом, вполне вероятно, что на них оказал влияние и древний человек, в пластичности которого, кстати, сомнений нет. Эх, к этой бы пластичности, да добавить соображалку о последствиях – цены бы такому созданию не было бы!» Ну, увы, мы – продукт того, что вышло …

А, может просто, как в песне Высоцкого – произошла совсем простая штука: просто закончилось их время? Так и мы, создавая вместо природы техносферу, становимся все более специализированными, зависимыми и менее автономными. Разумеется, мы гораздо пластичнее любого вида растений или животных. Но, есть невосполнимые ресурсы, который может жизненно не хватить. И, самое главное, наш век с геологическими периодами еще совсем не сравним.