По ходу Отечественных войн (что 1812, что 1941), россиянам выставлялось немало упреков, что они использовали нецивилизованные способы войны, что им помогали морозы или значительные расстояния или что-либо еще другое. Самое бредовое, что эти россказни до сих пор в моде у историков, хотя смехотворность таких аргументов очевидна даже для человека, не имеющего никакого военного образования.

Начнем с нецивилизованности. Война и есть одно из крайних проявлений нецивилизованности. И тот, кто облагораживает ее грязный и кровавый облик – не может считаться честным человеком. Понятно, что по закону сходства крайностей, именно война способна дать примеры высочайшего духа, доблести и чести – но характер самой войны это ничуть не меняет. Это, как выразился Алексей Толстой «трудная и кровавая государственная нужда». Фраза о том, что на войне хороши все средства, придумана не в России. Поэтому совершенно неважно, отступает армия или наступает, использует ли она засады или борется грудь на грудь, использует ли диверсантов или нет – все это общий набор военных инструментов и главнокомандующий волен как повар смешивать все эти ингредиенты в любой пропорции – важно чтоб вкус «блюда» пришелся богине победы по вкусу. Потому, жалкий лепет оправданья побежденных не интересен. Им никто не мешал поступать так же. Более того, на бородинском поле французы не смогли ничего сделать – когда им предложили ту самую честную схватку о необходимости которой так часто твердили проигравшие. К тому же, особо «приятно» слышать о цивилизованности от агрессоров, от грабителей, насильников и поджигателей Москвы. И если с пожаром еще какие-то оправдания вероятны, то что скажут историки о подрыве кремлевских сооружений и церквей, о 12000 трупов гражданского населения, найденных в Москве после ее освобождения? «Мы становились, писал Ф.П.Сегюр, — армией преступников, которых осудит небо и весь цивилизованный мир». Между прочим, это написано современником и участником войны с «той» стороны.
Теперь о расстояниях и морозах. Военноначальник, ввязывающийся в кампанию против большого и северного государства, если не полный идиот, то должен смотреть на карту и метеосводки (или что там их заменяло в года Наполеона). Наполеона считать идиотом не стоит. Он не планировал блицкриг, для этого у него не было ни соответствующих средств ни даже желания. Его планирование российской кампании было чрезвычайно основательным, от масштабных разведывательных действий, до организации (впервые, кстати) специальных транспортных войск. Кампания рассчитывалась на 3 (!) года и предполагала разгром российских армий в приграничных сражениях, зимовку, разгром резервов за второй год кампании и завоевание всей территории на третий. Забавно, но даже зная план Барклая о отступлении, Наполеон ничего не смог ему противопоставить. Гонка за постоянно ускользающей русской армией привела его в фактичекую ловушку (аналогия с Ганнибалом, потерявшим боеспособность армии в Капуе вполне уместа). Мнимая победа обернулась почти тотальным истреблением армии вторжения а победитель, готовый торжествовать – в спешно удирающего вора, преследуемого по пятам хозяевами страны, в которую он ворвался. В заключении остается только повторить слова Кутузова, обращенные к остаткам «Великой Армии»: «Когда русская армия отступала, вы считали, что она бежит. Но и тогда она была достаточно великодушна, чтобы вывести вас из этого заблуждения. Русская армия заявила, что вы потерпите поражение в каждом бою, потому что не вы, а она будет определять место сражения и не даст вам уйти из страны, не добившись вашей гибели. И вы испытаете это». Жаль, но современным «цивилизаторам», в наше время таких слов сказать некому.