В конце 1920-х годов в СССР начался так называемый «великий перелом». НЭП был свернут, в сельском хозяйстве началась массовая коллективизация, а в промышенности – грандиозная индустриализация, когда за довольно короткий исторический срок в стране были построены несколько сотен новых промышленных предприятий.
Большинство из этих предприятий были нацелены на оборону страны, и во время Великой Отечественной войны сыграли огромную роль в достижении победы.
Поэтому многие историки и обыкновенные люди рассуждают о прозорливости Сталина, который начал строительство оборонных предприятий более чем за 10 лет до того, как началась Вторая мировая война.
Но так ли это на самом деле?
Была ли это прозорливость или же вполне логичное проявление паранойи, которой всю жизнь болел Сталин?
Профессор Бехтерев, который в 1927 году дал такой диагноз Сталину, был всемирно признанным специалистом по нервным и психическим болезням, и вряд ли ошибался.
А что было в СССР к 1928-му году, когда Сталин начал круто ломать страну?
В стране действовала Новая Экономическая Политика, (НЭП), начатая Лениным в 1921-м году. А фактически это была все та же старая и совершенно естественная для нормальной экономики политика поддержки частного предпринимательства. В результате этой политики благосостояние граждан СССР и в городе, и в деревне росло, и люди постепенно все дальше отходили от идей коммунизма в том понимании, как это было свойственно Сталину и тем, кто его поддерживал.
К тому же при НЭПе не было места Сталину, как вождю. Людям, самостоятельно строящим свою жизнь, в полном согласии с законами развития экономики и общества в целом, вожди не нужны в принципе.
Само собой, Сталин с этим смириться никак не мог.
В быту, конечно, он был аскетом, вплоть до того, что носил заштопанные кальсоны. Но в жизни главным для него было стремление к безудержной власти.
Такую власть он мог получить только во главе послушной толпы, в которой нет места ярким личностям.
К сожалению, этих ярких личностей в то время было все-таки недостаточно для того, чтобы они могли объединиться и противостоять безумным идеям этого маньяка, да и в тогдашнем советском обществе идея коммунизма была очень сильна.
Потому и случилось то, что случилось.
Во-первых, в процессе коллективизации была закабалена деревня. Те, кто вошел в колхозы, были вынуждены влачить жалкое, практически рабское существование – за «трудодни», без денег, без паспортов, без права покинуть свои деревни и села.
Те, кто, несмотря на все давление «сверху», входить в колхозы все-таки не пожелал, были доведены до голодной смерти во время невероятного голодомора в 1932-33 годах. У них просто отобрали весь хлеб, продали его за границу, и на вырученную валюту закупали промышленное оборудование.
В те годы от голода умерли сотни тысяч людей! А, может быть, и миллионы. Точную цифру умерших – в России, на Украине, в Казахстане, повсюду – сейчас не может установить никто.
Нет такой статистики.
В ходе индустриализации были закабалены и рабочие на вновь созданных и существовавших предприятиях.
На долгие десятилетия в стране воцарился так называемый «социализм» сталинского толка.
Его сопровождали массовые репрессии, ГУЛАГ, расстрелы рабочих, уничтожение интеллигенции, постоянный страх всех и вся за свою жизнь и жизнь родных и близких.
Так что цена индустриализации, и вообще цена «коммунизма» — так, как его понимал Сталин и его сподвижники — для всей страны, всех ее граждан оказалась очень, очень высокой.