Вчера я стоял у окна в одном офисном здании, в конце коридора, на седьмом этаже. За окно было довольно ветрено, шел дождь. И вдруг на металлический карниз приземлился воробей. В клювике у него были сжаты сразу два червячка. И червячки еще шевелились… Но воробей клюв сжимал крепко, и ясно было, что червячкам никуда не деться, придется им пойти на прокорм воробьят. Конец мая – это ведь самая горячая пора для разных городских и деревенских птичек и птиц, когда они усиленно выкармливают своих птенцов.
Воробей с червячками в клюве между тем продолжал сидеть на карнизе и с каким-то недоуменным видом оглядывался по сторонам. Видимо, он перепутал подоконник! Гнездо, где ждут его птенцы, явно находилось рядом с каким-то другим окном. Наконец, воробей сообразил, что ошибся, вспорхнул, и улетел.
Будем надеяться, что гнездо со своими птенцами он нашел, и голодными в тот день они не остались.
А мне тут же вспомнились совсем другие «птенцы», которые однажды вежливо позвонили в дверь нашей квартиры. Удивительно, что произошло это буквально через несколько минут после того, как я неудачно приготовил молочный суп с макаронами. Я их слишком много засыпал в молоко!.. Получился не суп, а этакая каша, которую, как я точно знал, мои дети есть скорее всего не будут.
И вот тут-то в дверь и позвонили.
Я открыл.
За дверью стояли два мальчика, лет примерно одиннадцати и восьми-девяти. Одеты они были плохо, и одежда их очень нуждалась в стирке. Старший мальчик крепко держал за руку младшего.
— У вас нет немножко хлеба?.. – нерешительно спросил меня старший.
— Есть! – обрадовался я. – Подождите!
В квартиру я их запускать не стал. Но было лето, кстати.
И вот я налил полную суповую тарелку этой самой молочной каши, отрезал два больших ломтя хлеба, сунул в тарелку две ложки, и, открыв двери, вручил тарелку пацанам.
Они тут же сели прямо на ступеньки лестницы, и принялись есть.
Я закрыл двери, чтоб не смущать детей, и пошел обратно на кухню. Прошло буквально две-три минуты, и они опять позвонили. Тарелка была пуста!
Тогда я им налил еще по большой кружке компота, и выдал еще хлеба. С компотом они расправлялись уже несколько медленнее, а когда возвращали кружки, вид у них уже был какой-то осоловелый. Насытились!.. Старший сказал «спасибо», младший еле слышно тоже что-то прошептал, и пацаны ушли.
Я думал, они будут приходить еще, и я был бы рад их подкармливать, но это был единственный такой визит. Может быть, они жили не в этом районе. Может быть, у них все наладилось, и у них больше нет необходимости искать пропитания по чужим людям.
Хотелось бы верить.
У птиц и зверюшек все ведь как-то проще. У них есть инстинкты. За них думает природа.
За нас думать, как выясняется, некому. Кроме нас самих.