При том, что «мастером – золотые руки» мы обычно называем какого-нибудь очень умелого мужчину, «золотые руки» могут быть как у мужчин, так и у женщин.
Как правило, эти руки занимаются созданием каких-либо материальных ценностей или с блеском выполняют какое-нибудь очень ответственное дело.
Строят дома, пекут хлеб, обрабатывают дерево, металл, шьют, вяжут, рисуют, принимают детей. И так далее, и тому подобное.
К золотым рукам в обязательном порядке прилагается светлая голова. Без нее – ну просто никак.
И еще, довольно часто, к этим же рукам и этой же светлой голове прилагается, к сожалению, «луженое горло».
Почему так происходит?
Потому что мастер золотые руки зарабатывает хорошо, и в хорошем настроении не прочь отпраздновать очередной профессиональный успех. Если празднования происходят слишком часто, наступает период, когда все те же золотые руки уже никаких работ выполнять не могут, поскольку начинают сильно трястись.
Да и светлая голова затуманивается, и уже не может управлять золотыми руками так, как раньше.
Впрочем, мы этот тяжелый случай тут рассматривать не будем. Это тема совсем другой статьи.
Лучше посмотрим вокруг. Если ли среди наших друзей, знакомых, соседей мастер или мастерица с золотыми руками?.. Если посмотреть как следует, такие люди обязательно найдутся.
Еще приятнее бывает, если «мастером золотые руки» называют вас. И не только называют, но и обращаются с просьбами сделать то и это, и достойно вознаграждают вас за сделанное.
Некоторое время назад я был знаком с очень хорошим мастером-слесарем, который специализировался на ремонте пишущих и швейных машинок. Мастер этт жил со своей женой в небольшом частном домике, который весь был набит старыми машинками, всевозможными запчастями, механическими узлами, винтиками, шпунтиками, колесиками и прочими причиндалами.
Знакомые тогда попросили меня найти кого-нибудь, кто мог бы вернуть к жизни доставшуюся им по случаю совершенно убитую пишмашинку «Оптима» производства ГДР, и я им предложил этого мастера.
Мы принесли ему машинку, с которой ее прежние владельцы обходились, видимо, самым варварским образом. Клавиши у нее не нажимались, каретка намертво застряла.
«Да уж!..» — грустно усмехнулся мастер, осмотрев этот механический труп. – «Ну, ничего, это даже интересно – восстановить эту вещь. Уж очень хорошая машинка!»
Он попросил на работу две недели, и в указанный срок мы пришли узнать, как дела.
Все с той же своей фирменной улыбкой, на этот раз не печальной, а торжествующей, мастер предъявил нам возрожденную «Оптиму», у которой теперь прекрасно нажимались все клавиши, каретка бегала туда-сюда как по маслу, и строчка букв при печати был изумительно ровной.
Мои знакомые были просто в восторге.
Эта самая «Оптима» служила им верой и правдой еще довольно долго, пока не наступила эра других печатающих устройств.
Но это, впрочем, тоже совсем другая история.