Весна, все тает. Ручьи звенят, все течет. Правда не все изменяется. По весне на железных дорогах неизменно начинаются противопаводковые мероприятия, или, выражаясь короче, более смачно (и, с литературной точки зрения, неправильно) водоборьба. Телеграммы о срочной погрузке п/э мешков (под временные дамбы), цемента в мешках и апельсинах в бочках (ну такую шутку ж/д связисты не оценят и нажалуются начальству). Проверка аварийных запасов, пополнение оных. В общем, обычная суета множится на два.

В свое время автор был поражен, узнав как много на путях «его» железной дороги, проходящей в лесостепной, степной, а, местами вообще полупустынной местности различных искусственных сооружений вообще, а гидротехнических, в частности. На десятки километров в среднем приходятся сотни (!) мостов и водопропускных сооружений. При том, автор повторится, признаков воды под этими самыми сооружениями – почти круглый год особо и не заметно. Все стало понятно, когда представилось, что вся масса снега, выпадавшая долгими зимними месяцами (да и сейчас, в конце марта, в окне видна не на шутку разошедшаяся метель) сойдет за какие-то две-три недели. Из нее относительно немногая часть испариться на Солнце, а основная по каплям сольется в достаточно сокрушительную силу так называемых «поверхностных» наводнений. Почему-то сразу вспомнился Жюль Верн, и как герои одного из лучших его романов спасались от наводнения, забравшись на подходящее дерево, а потом поневоле использовавшие его же как импровизированный плот. В принципе, великий француз практически ничего не преувеличил. Ну, разве что с кайманами приврал – ни в здравом уме ни при его отсутствии крокодил в огонь не полезет. И хотя пампа Южной Америки — не наша степь, сезона дождей у нас нет как таковых, реки практически полностью регулируемы многочисленными водохранилищами, наводнение от талого снега представляет крайне серьезную проблему. Хотя это наводнение не так зрелищно-ужасно как бразильско-аргентинские разливы, тем более цунами, но вода и там тут представляет собой огромную разрушительную силу. Помимо того, что водные струи подмывают железнодорожное полотно, даже просто перенасыщенное влагой, оно утрачивает свои свойства. Это происходит потому, что насыпь становится как бы монолитом, подверженным различным изгибающим воздействиям. Насыпанная щебеночная подушка противостоит таким воздействиям отлично, рассеивая энергию между своими составными частями, псевдомонолит же, наоборот, концентрирует силы изгиба, что приводит к повреждению полотна, а при особом невезении, так и к катастрофе. Как результат – в Интернете есть немало фоток ж.д. полотна выкрученного так, что кажется с ними позабавился какой-то изрядно подвыпивший великан из древней мифологии. То что точно такие же фокусы выкидывают температурные деформации рельса – в общем то неважно.
Кстати, на месте царя Авгия автор бы не принимал работу Геракла. Задание было очистить конюшни, а не разрушить их. А то, что бурный поток, очистив конюшни от навоза, заодно очистил бы и землю от конюшен, автор не сомневается. Так что греки, восхищенно внимавшие мифам о подвигах своего древнего героя, получается, плохо разбирались в сути использованной им силы. Ну да ладно, все это было давно, и как теперь ясно – неправда. В настоящее же время задача не допустить воду туда, где она не нужна, и, наоборот, сохранить ее в искусственных прудах для последующего орошения например, важная задача. Особенно с учетом того, что вода – стихия вольная и никак не желает вписываться в человеческие планы.