В 1949 году в Берлине, в знаменитом Трептов-парке, был открыт памятник Воину-освободителю – советский солдат в плащ-накидке, с мечом в руке, держащий немецкую девочку. Монумент, известный всем, привычный образ. Но кто же был прототипом?
По официальной версии героем, спасшим маленькую немецкую девочку из-под обстрела, является Николай Масалов, уроженец села Вознесенска Кемеровской области. На одном из предполагаемых мест, где произошло памятное событие (Берлин-Тиргартен, Потсдамер Брюке), установлена мемориальная доска со следующей надписью: «В память о советском сержанте Николае И. Масалове (1921 – 2001). В ходе боев за Берлин 30 апреля 1945 г. возле этого места, рискуя жизнью, он спас из огня оказавшегося между двумя фронтами ребенка». Надпись сделана на двух языках – русском и немецком.
Николаю Масалову повезло. Он не только спас ребенка, но еще и остался жив, получил награду (хотя, конечно, вовсе не за ней бросался под огонь) и вечную память. Но он был не одинок в таком подвиге.
Минчанин Трифон Лукьянович совершил такой же подвиг – спасение ребенка из-под огня – 29 апреля 1945 года, также во время боев за Берлин. Но он не был так везуч, как Масалов – старший сержант только и успел передать спасенную девочку в свой окоп, и был сражен пулей немецкого снайпера. Увы, медицина оказалась бессильна, и Лукьянович умер в госпитале через несколько дней.
Интересно, что довольно распространено мнение – такого человека, как Трифон Лукьянович, не существовало вовсе. И подвига он не совершал. Это просто солдатские байки, полковые легенды. А вот Борис Полевой свидетельствовал, что видел подвиг Лукьяновича собственными глазами, о чем и написал в «Правде». И спасенная девочка выжила, и она помнила русского солдата, который вынес ее из-под огня. И все же мнение о мифичности Лукьяновича бытует.
Тем не менее, на приборостроительном заводе г. Минска (нынешний БЕЛВАР) имеется не только мемориальная доска, рассказывающая о подвиге Лукьяновича, но даже и небольшой музей, посвященный герою – дело в том, что Лукьянович работал на этом заводе до войны. Биография его проста: родился, учился, работал, с началом войны ушел на фронт. А в 1944 году, когда вернулся на родину, узнал, что возвращаться было не к кому – жена и две дочки погибли при бомбежке. И Лукьянович вновь отправился на фронт с одной мыслью – мстить. Мстить за свою семью, за своих маленьких девочек, которые так и не узнали, как может быть прекрасен мир.
Маленькое отступление. В 1942 году, когда немцы прорывались к Дону, а Советская Армия отступала, и были оккупированы огромные территории, писатель и публицист Илья Эренбург написал статью «Убей немца!». Эта статья была опубликована 24 июля 1942 года в газете «Красная звезда». Впоследствии Эренбурга нередко осуждали за призывы к убийству немцев («Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал…») Эту статью называли призывом к уничтожению не только военных, но и мирного немецкого населения, хотя о каком мирном немецком населении можно было вести речь в 1942 году. Но вопрос не в этом.
Ситуация на фронтах была такова, что призывы, подобные статье Эренбурга, были весьма своевременны. Советским солдатам было необходимо освободиться от иллюзий, появлению которых, кстати, весьма способствовала довоенная пропаганда (к примеру – рабочие всех стран навеки братья, и немецкий рабочий – брат русскому рабочему, и если немецким рабочим как следует разъяснить ситуацию, то война немедленно закончится, а немецкие солдаты идут в бой исключительно под принуждением… и т.д., и т.п.). Подобные иллюзии отнюдь не способствовали успешным военным действиям. Писатель Даниил Гранин свидетельствует: «… ненависть была нашим подспорьем, а иначе чем было еще выстоять. Мы не могли позволить себе роскошь разделить немцев на фашистов и просто мобилизованных солдат, шинели на них были одинаковые и автоматы».
Но вот ситуация изменилась, и пропаганда начала корректировать отношение советских солдат к противнику. Начали появляться понятия о «немцах» и «фашистах», «нацистах». И уже не надо было убивать всех немцев подряд – ведь перед армией оказались не только немецкие солдаты, но и мирное население. И тем не менее, перестроиться было тяжело. Уж очень велики были потери, оставленные за спиной, уж очень много выжженной родной земли.
Многие и многие советские солдаты шли в Германию с одной мыслью – отомстить. Отомстить за все – не только за страшную войну, но в основном за то, что творилось на оккупированных территориях, за ужасы концлагерей, за угнанных в Германию родных, за убитых детей, за сожженные села… Многие лишились семей. И, конечно, сейчас можно рассуждать о человечности, гуманизме и прочих приятных вещах, но – как себя чувствовал человек, у которого отняли самое дорогое? Его детей. Как себя мог чувствовать отец, узнавший, что его маленькие дочки мертвы? И он не смог их защитить.
Представьте такого солдата. Представьте его чувства, когда он слышит детский плач через грохот боя. О чем он думал? Что померещилось ему? Может, показалось, что плачет собственная дочка, каким-то чудом попавшая в Германию? Может, думалось, что его девочки хотят, чтобы вот эта, чужая, немецкая девочка жила? Кто знает… Но это был страшное пламя, сжигающее душу, пламя, бросившее под плотный огонь двух сражающихся фронтов с одной мыслью – спасти ребенка.
И знаете, лично я думаю, что неважно, как была фамилия того солдата, который бросился спасать немецкого ребенка. Масалов, Лукьянович… или, может, это были девушки-связистки Настя Олехова, Тося Григорьева и Тамара Рженовская, которые спасали немецких детей из горящего дома, рискуя собственной жизнью (кстати, Настя Олехова погибла бы в огне, если бы ее в свою очередь не спас старшина Малышев), или еще кто-нибудь, чье имя не донесла сквозь десятилетия история.
Главное – факт. Такой подвиг был. И даже не один. И хорошо, что о нем постоянно напоминает монумент в Трептов-парке. И мемориальная доска на минском приборостроительном заводе, и название одной из минских улиц (есть в районе Зеленый Луг улица Лукьяновича), и многие другие мемориальные доски, посвященные различным героям, выносившим чужих (вражеских!) детей из-под огня.
А для тех, кто пытается рассуждать о «зверствах» советских солдат на территории Германии, я посоветовала бы рядом с памятником в Трептов-парке поставить монумент Хатыни – деда, выносящего мертвого внука из огня, единственного выжившего человека в сожженной немцами белорусской деревне, выжившего, но не смогшего спасти ребенка…
