Граждане Отечества привыкли считать, что бренд – название предприятия или логотип, или продукция, или рекламный ролик. На самом деле, бренд – это все вместе. Это некий ореол, который создается брендингом.
В России брендинг еще далек от совершенства. Если по-простому, то брендинг – это миф, разворачиваемый рекламной кампанией. В России бренд – это народная марка. Становится маловажным факт качества предлагаемой продукции. Главенствующую роль играет название продукта, окутанное легендой, в которую все верят. Невольно можно вспомнить, что «слово – полководец человеческой силы». Спектакль, разворачиваемый рекламщиками, вокруг раскручиваемого продукта, действует, проникает в сознание. Люди поддаются этим искусным маневрам, которые совершает брендинг. Смотришь, через несколько лет, продукция предприятия – народная марка. Народ согласен переплачивать за брендовую продукцию, хотя ее качество не всегда соответствует действительности. Если рассматривать рынок пивной продукции, то встречаемся с массовыми низкосортными брендами. Тем не менее, огромные средства, вкладываемые пивными монополистами в рекламу, смогли вытащить их в дешевые, но бренды отечественного пива. Другие же пивоваренные предприниматели, экономящие на рекламе, хотя бы и с более качественным пивом, не пользуются массовым спросом.
Концептуальный брендинг построен на стереотипных понятиях, выработанных годами голой теорией брендинга. Конечно, нельзя выбросить теорию, подтвержденную практикой успешного бизнеса мультимиллионеров. То, как развивается большинство компаний в России и за рубежом, мы отлично видим. Тем не менее, пиарщики представляют себе брендинг, как совокупность неких правил, соблюдая которые можно достигнуть огромного успеха в бизнесе. Увы, чудес не бывает. Брендинг – это не какая-то концепция, свод законов, последовательность действий. Это креатив, поддерживаемый трудом рекламной кампании. Это выработанная формула проявления себя на рынке товаров и услуг. Эффект от неё имеет замедленное действие, в одно мгновение бренды не рождаются. Зато их помнят, узнают, люди кичатся иметь продукт бренда. Не потому, что это действительно замечательный продукт или услуга. А потому, что действия рекламной кампании были так активны и продолжительны, что люди уже начинают верить в миф, преподнесенный рекламщиками.
Теория брендинга выстроена с помощью утверждений, правил, формул, разработанных западными маркетологами, специалистами PR. Так ли необходимо знать все алгоритмы брендинговрой теории наизусть и применять в брендинговой кампании. С точки зрения практики – нет. Знать – это одно, а применять – другое. Успех брендинга – успех бизнеса. Эти понятия неотъемлемы друг от друга. История знает много примеров, когда основатель идеи бизнеса, особо не вникая в теорию пиара, делал свой товар мировым брендом. Успех раскрутки товара или услуги зависит от понимания мотивации людей, которым предлагают продукцию. Знание психологии и остановка стереотипного мышления делают брендинг.
Брендинг процветает там, где нестандартно подходят к разворачиванию пиарной деятельности. Набор затасканных технологий, которые из года в год применяют брендинг-специалисты, топит бизнес начинающих предпринимателей. Не хватает брендинговым группам полета мысли в совокупности с простотой, понятной обывателю.

Как проходит брендинг у тех, кто не понимает суть брендинга

Проблема многих российских бизнесменов заключается в том, что они не понимают насколько важно правильно организовать брендинговую кампанию. Есть определенные стереотипные взгляды в маркетинговой структуре, которые пытаются применять в своей практике горе-рекламщики, дабы отработать зарплату, назначенную патроном. Вот собирается десятка два таких помощников и решает провести какую-нибудь рекламку. Денег на это дело идет не меряно у предприятия. А что на выходе? Воз и ныне там. Потребителю мозолят глаза рекламные буклеты и щиты, многочисленные ролики с непонятным сценарием. Все происходит по принципам маркетинговой структуры и рекламы, но руководители не видят результатов. Товар или услуга не становятся брендом у большинства корпораций. Почему так происходит? Ответ: брендинг – это не разорванные рекламные действия. Это комплекс методов, формирующий общее понятие, представление о компании на рынке, о ее продукции.
Меняем понимание брендинговой структуры
Брендинг – это многолетние действия по продвижению продукции на потребительском рынке. Обычно руководители планируют брендинговую кампанию продолжительностью полгода, а то и меньше. Результаты быстро не приходят, соответственно, патроны начинают выделять меньше средств на рекламный комплекс, что приводит к полному провалу брендингой акции.
Необходимо помнить, что брендинг может перейти в неконтролируемый брендинг. Он заключается в формировании таких брендов, которые противоречат своей структуре и развитию компании.
Стабильность брендинга – формула успеха в бизнесе. Если мы посмотрим на лидеров мировых брендов Mercedes, Panasonic, IBM, то увидим, что их продукция стала известна только из-за планомерной, постоянной брендинговой деятельности. Формирование восприятия продукции у клиентов – длительный процесс. Брендинг успешно проходит там, где есть однонаправленный целевой поток комплексных рекламных действий. Постоянные, связанные общим принципом решения брендинговых групп – залог создания бренда.
В России мы редко наблюдаем явления подобного класса. Не хватает средств, или экономим на рекламе. Мало креативных взглядов. Смотрим на Запад, передираем все идеи оттуда.
Суть проводимых рекламных сценариев должна привлекать своей оригинальностью, понятностью, цельностью, постоянством. Умение убедить клиента через рекламу, что он не может обойтись именно без вашего товара – главная задача брендинга.

Вы просто хотите получить высшее образование. Первый диплом. Или у вас есть хорошая работа, неплохой доход, но для карьерного роста не хватает малости – галочки в графе о высшем образовании. Или вы хотите сменить работу, заняться другим видом деятельности, и опять же – не хватает высшего образования. Или вы хотите получить второе высшее образование – иные виды деятельности настоятельно требуют только профильного высшего образования, иначе ими заниматься невозможно, законодательство не позволит. Причин, по которым люди стремятся к высшему образованию, множество. И каждый раз в полный рост встает вопрос: куда пойти учиться? Где получать вожделенный диплом?

Если речь идет о первом дипломе, о выборе будущего пути в жизни, то здесь, как ни странно, выбор самый простой. Достаточно уточнить свои требования (хочу быть бухгалтером, экономистом, юристом, инженером!) и просмотреть список вузов. Причем, если финансы и знания позволяют, можно обратить внимание на столичные учебные заведения. Если же имеется напряженность с тем или другим, то вполне подойдет периферия. Или – для жителей мегаполисов – более скромные вузы по сравнению с элитными учебными заведениями.

Со вторым дипломом сложнее. Те, кто получает второе высшее образование, обычно обременены не только работой, но и семьей, и бросить и то, и другое, отправиться на учебу куда-нибудь, пусть даже и в самое престижное учебное заведение, часто не представляется возможным.

В этом случае нужно определиться: а зачем, собственно говоря, нужен диплом? Если речь идет лишь о том, что для выбранного рода деятельности необходимо профильное образование, или – карьерный рост требует соответствующего обрамления в виде диплома, то престижный вуз, обучение в котором стоит отнюдь не дешево, вовсе не нужен. Вполне подойдет скромное учебное заведение небольшого городка – в него и поступить проще, и стоимость обучения ниже. Кстати, это справедливо и для жителей мегаполисов – при заочной или дистанционной форме обучения можно найти возможность выбраться два раза в год для сдачи сессии. Зато экономия налицо.

Для тех, кто заинтересован в хорошем карьерном росте, имеет смысл обратить внимание на зарубежные учебные заведения, которые предлагают заочную или дистанционную формы обучения. Увы, но диплом даже самого завалящего, но «импортного» вуза, котируется в России выше, чем родные «корочки». Ну а если знания и финансы на уровне, то можно обратиться и не в «завалящий» зарубежный вуз.

Кроме того, имеются различные зарубежные курсы, дипломы которых оцениваются у нас многими руководителями на уровне дипломов о высшем образовании.

Выбор формы обучения тоже немаловажен. Для первого высшего образования оптимальной формой обучения является дневное. Это позволяет не только уделять максимум времени учебе и, как следствие, получить полноценное высшее образование, но и общаться с другими студентами. Доказано, что такое общение в среде студентов повышает образовательный уровень и эффективность обучения.

Для второго диплома дневная форма обучения чаще всего затруднительна: работа, семья… Вечерняя форма обучения больше подходит для тех, кому еще нет 30-ти лет – еще есть силы и энтузиазм ехать в вуз после рабочего дня. Для тех, кто постарше, или работает таким образом, что вечернее обучение становится недоступным, приходится выбирать из дистанционного и заочного обучения.

О пользе и преимуществах дистанционной формы образования написано немало. Разрекламирована «дистанционка» достаточно широко. Однако, никакая реклама не может устранить тот факт, что за образовательным процессом студента нет практически никакого контроля.

Если студент, обучающийся дистанционно, человек в высшей степени ответственный, то он не только экзамены сдает сам, но и сам выполняет все тесты, пишет рефераты и другие задания. Вот только практика показывает, что таких студентов – исчезающее малое количество. Доли процента. По большей части тесты, рефераты и так далее – произведения либо друзей и знакомых, которые являются специалистами в данной области, либо банальная компиляция подобранных в Интернете материалов. Или – тоже достаточно распространенный случай – результат работы хорошего программиста, который за считанные минуты взламывает тестовую программу, получая для приятеля-студента готовенькие ответы на вопросы.

Так что о качестве дистанционной формы обучения говорить не приходится. Тут все зависит от доброй воли студента. Правда, если вы заинтересованы только в дипломе, но не в знаниях, то это – хороший выбор. С минимальной головной болью и усилиями вы получите требуемый диплом.

Система заочной формы образования досталась в наследство от развитого социализма. И она предлагает студентам не только получение диплома, но и обзаведение хоть какими, но знаниями. Конечно, сравнить качество обучения при дневной или даже вечерней форме с заочной нельзя. Но в данном случае имеется и контроль за образовательным процессом, и возможность общения с другими студентами (по крайней мере во время сессии). И задания студент должен выполнять сам.

Кроме того, заочная форма образования хорошо подходит тем, кто не является достаточно дисциплинированным для дистанционной формы. Дело в том, что зачастую дистанционная форма образования предоставляет студентам слишком много свободы. К примеру, часто нет установленного времени сессии. То есть, предполагается, что студент в течение года должен сдать определенное количество экзаменов и зачетов, но время сдачи студент выбирает самостоятельно.

Не слишком дисциплинированные или слишком занятые люди склонны откладывать все на последний момент. Им кажется, что впереди еще много времени. В конце концов, сказано, что сдача должна произойти в течение года! А прошло только три месяца! Впереди – вагон и тележка времени! Вот только заканчивается это обычно зря потраченными деньгами, выброшенной на ветер оплатой за обучение. Потому что время внезапно заканчивается, а экзамены и зачеты так и не сданы.

Если вы знаете за собой подобный недостаток, то лучше обратиться к заочной форме образования. Здесь существует строгий график сдачи экзаменов и зачетов, и это дисциплинирует даже самых свободолюбивых студентов. Если, конечно, они заинтересованы в получении диплома.

Подводя итог, можно сказать: определитесь, что именно вы хотите получить. Диплом или знания. Или – и то, и другое. И уже исходя из этого выбирайте. Практика показывает, что наилучшим выбором является сочетание диплома и знаний. Даже если сейчас вы думаете, что вполне обойдетесь только «корочкой».

Любой человек хочет, чтобы его дети добились успеха в жизни. Каждый родитель мечтает обеспечить своим детям наилучший старт, который позволил бы победить в вечной гонке, обогнать соперников. Это вполне естественное желание сделало очень популярными системы раннего образования. Будущие родители, еще только планируя рождение ребенка, уже начинают изучать разнообразные методики Монтессори, Никитина, Зайцева и других апологетов раннего образования.

В результате можно увидеть, как вокруг кроваток новорожденных развешивают отнюдь не картинки с зайчиками, мишками, поросятами и Красными Шапочками, нападающими на Волка, а – таблицу Менделеева, портрет Нильса Бора, изображение ядерного ускорителя и так далее. Вместо «баю-баюшки-баю» малыш на ночь слушает «Лунную» сонату Бетховена, а вместо «я от бабушки ушел, я от дедушки ушел» ему зачитывается описание рядов Лагранжа.

И не думайте, что это преувеличение.

В результате дети начинают читать раньше, чем говорить. Они решают достаточно сложные математические задачи, способны отличить ямб от хорея и даже продекламировать (в меру своего произношения) отрывок из «Евгения Онегина».

Но вот что характерно – из детей, которые прошли обучение по системе раннего образования, еще не выросло ни одного Эйнштейна. Из них получались нормальные специалисты в своей области – что называется, крепкая четверка. Но такие же специалисты вырастали и из тех детей, которые и слыхом не слыхали о раннем образовании, а читать учились ближе к школьному возрасту.

Кроме того, противники раннего образования утверждают, что у детей, прошедших соответствующий обучающий курс в младенчестве, пропадает способность к аналитическому мышлению. Или, если и не пропадает совсем, то значительно снижается по сравнению с теми детьми, которые росли «по старинке».

Человеческий мозг – очень сложный и тонкий инструмент, и вмешиваться в его работу и развитие нужно со всей возможной осторожностью. А ведь раннее образование и есть такое вмешательство, причем, на самой ответственной стадии – когда закладываются основы человеческой личности, формируется база для системы мировоззрения, тренируется память и способность к самостоятельному мышлению, к анализу и синтезу.

Утверждать, что система раннего образования однозначно вредна невозможно. Для этого нет достаточных данных, не проведены соответствующие исследования, не набрана сколько-нибудь серьезная статистика. Но так же нельзя утверждать, что она однозначно полезна – по той же причине. То, что дети, которые научились читать к году, потом хорошо учатся в школе, не является показателем – множество детей, научившихся читать гораздо позже, учатся так же. А многие – и лучше.

Но вот какой момент интересен. Вы читаете своему годовалому малышу «Евгения Онегина», и ребенок даже смотрит на вас понимающим взглядом, и может повторить стихи. Но насколько он воспринимает эмоциональную составляющую данного произведения? Что он понимает в душевных порывах действующих лиц? А в традициях той эпохи? Что говорит малышу фраза «но я другому отдана и буду век ему верна»? И что же в результате остается в памяти после подобного изучения поэмы?

А ведь память человека отнюдь не безразмерная. В процессе жизни мы постоянно запоминаем что-то новое, нужное, отбрасывая то, что стало уже не актуальным. Что же окажется ненужным для ребенка, которого выращивали по системе раннего образования? Может быть, Пушкин. Или Менделеев. Или Бетховен.

И что получается в результате? Малыш читает гостям Пушкина, все в восторге. Родители гордятся. Но есть ли в этом польза для самого ребенка?

Помните старую притчу о том, как нужно наполнять свою жизнь? Для ее иллюстрации используется обычная трехлитровая банка. Сначала она наполняется довольно крупными камнями. И банка – полная. Затем – камушками помельче. И она вновь полная. Далее – песок. И банка, казалось бы, уже заполнена до отказа. Но в ней всегда находится место для баночки пива.

Система раннего образования в некоторых случаях напоминает заполнение такой же банки. Вот только начинается все не с крупных камней, а с мелкой щебенки и песка. В результате для всего остального просто может не остаться места. Кроме, разумеется, баночки пива. Но небольшие удовольствия в жизни – это далеко не все, что требуется для того, чтобы жизнь была полна и насыщенна.

Кстати, маленький факт. У Никитина, автора одной из систем раннего образования, четверо детей, уже взрослых. Эйнштейнов из них тоже не получилось, хотя они от самых пеленок обучались в соответствии с модной ныне системой. И что характерно: собственных детей они растят, не применяя системы раннего образования. А – старым, добрым способом, который предполагает чтение малышу сказки о Курочке Рябе, а не изучение общей теории относительности. Любопытно, правда?

Следует заметить, что все вышесказанное относится только к системе раннего образования, но никак не к системам раннего развития. Но одно дело – годовалый малыш, который уже научился читать, хотя еще почти не может говорить. Другое – ребенок, развивающийся умственно и физически с помощью различных развивающих игр.

Вот о развивающих играх однозначно можно утверждать: да, они полезны. Они действительно помогают еще в раннем возрасте выявить таланты и склонности малыша. Они способствуют его гармоничному развитию. Увы, с ранним образованием подобной однозначности нет. Это пока еще – эксперимент. И ставить ли его на собственных детях, используя их в качестве подопытных экспонатов, — решать родителям.

Часто случаются такие ситуации, что нужно что-то измерить. И всегда как назло под рукой или в досягаемой близости нет ни линейки, ни рулетки, ничего подобного. Что же делать? Ответ прост – использовать подручные материалы.

Что может быть подручнее руки! Разумеется руки у всех разные, но если уж измерить больше совсем нечем, то имейте ввиду, что средняя длина фаланги указательного пальца взрослого человека составляет 25 мм. Размер Вы, разумеется, получите приблизительный, но это лучше, чем ничего.

Для более точных измерений можете использовать монеты. Их-то найти попроще, чем линейку. Итак, монетка в 50 копеек имеет в диаметре 19,5 мм, монетка в 1 рубль – 20,5 мм, монетка в 2 рубля – 23 мм, 5 рублей – 25 мм, а новенькая 10 рублей – 22 мм. Конечно, все цифры Вы вряд ли запомните, но в голове легко может отложиться, что 5 рублей это 25 мм, и если положить рядом две монетки – 1 рубль и 50 копеек, то Вы получите 40 мм.
Кроме того, легко можно запомнить, что банкноты от 10 до 500 рублей – это 15 сантиметров.

Если Вам нужны чуть большие измерения и монетами это делать уже неудобно, то на помощь придет листок бумаги. Ни для кого не секрет, что размер клеточки в обычной тетрадке составляем 5 мм, так почему бы этим не воспользоваться!
Обычный лист А4 имеет размеры 297х210 мм, так что, чтобы легче запомнить – почти 30 сантиметров по большему краю.

Что еще нам может придти на помощь?
Длина стандартного коробка спичек – 5 сантиметров.
Стандартный размер визитки – 5х9 сантиметров.
Стандартный размер фотографии – 10х15 сантиметров.
Российский паспорт имеет размеры 88х125 миллиметров.
Длина кирпича (кто знает, вдруг именно он будет под рукой) – 25 сантиметров.
Банковская карта по большему краю имеет 8, 5 сантиметров.
Размер игральной карты – 87х57 мм.

Разумеется, все величины запомнит далеко не каждый человек, да это и ни к чему. Достаточно запомнить размер какой-то одной вещи, наиболее близкой Вам, которая у Вас всегда есть под рукой.

Вы давно лелеяли мечту прыгнуть с парашютом, но всё как-то не получалось?! Вы придумывали массу отговорок, например, некогда, уже не тот возраст и, наконец, страшно, но желание заняться парашютизмом всё равно оставалось. Так не пора ли поставить точку в этом деле и начать реально действовать, ведь от того, насколько решительно человек идёт к своей цели, зависит его самооценка.

На самом деле особо сложного и страшного в парашютизме ничего нет. Главное пройти качественную подготовку и морально настроиться, и вы увидите, как быстро начнёте приближаться к заветной цели. Если ваша мечта родилась ещё в советском прошлом, то спешим вас обрадовать: сегодня не всё так сложно, как было раньше. Сейчас к прыжкам с парашютом можно относиться не только, как к серьёзному спортивному увлечению, но и как к воскресному развлечению, своеобразному экстремальному туризму и активному отдыху. Ради этой цели можно выехать загород целой компанией, отправиться в один из аэроклубов Подмосковья и с толком провести время.

Теперь давайте перейдём ближе к делу и дадим ответы на те вопросы, которые наиболее часто задают желающие прыгнуть с парашютом.

Какие прыжки можно совершать начинающему парашютисту? Первым самостоятельным прыжком, естественно, не станет одиночный прыжок с высоты в 4000 метров. Обычно предлагается начать с прыжка на учебно-тренировочном круглом куполе с предельной высоты в 800 метров. Здесь главным шагом на пути преодоления себя является посадка в самолёт. Думать о раскрытии купола будущему спортсмену не придётся, так как это произойдёт автоматически. За укладку парашюта тоже переживать не нужно, поскольку, как правило, это дело доверяют профессионалам: инструкторам или самым опытным спортсменам. И не нужно бояться того, что вас будут выталкивать с борта самолёта, это заблуждение, присущее новичкам, поскольку очень важно, чтобы человек сам пришёл к этому решению, психологически настроился на прыжок. В противном случае несостоявшийся парашютист просто вернётся на землю на борту самолёта и будет ждать следующего раза либо откажется от своей мечты.

Каким должен быть возраст и состояние здоровья начинающего парашютиста? Сразу стоит сказать, что сделать первые шаги на встречу воздушной стихии можно уже в пятнадцатилетнем возрасте (самостоятельный прыжок) или даже в двенадцать лет (прыжок в тандеме). Что же касается верхнего возрастного предела, то он как таковой не установлен, бывают случаи прыжка в шестьдесят и даже более старом возрасте. Более важным является другое: отличное физическое состояние и психическое самочувствие. Естественно, потребуется и определённая физическая подготовка. Никто не будет требовать от вас прохождение основательной медицинской комиссии, приехав в аэроклуб, вам предстоит встреча с доктором, который измерит артериальное давление, а также может задать несколько вопросов относительно физического и морального здоровья. Серьёзные медицинские осмотры – это удел спортсменов, которые серьёзно решили заняться парашютизмом.

Какова вероятность получения травмы при первом прыжке? Не стоит относить парашютный спорт к категории самых травматичных видов спорта, есть куда более экстремальные и опасные занятия (как говорит статистика, буер и лёгкая атлетика приносят спортсменам гораздо большее число травм). Прыжки с парашютом занимают место только во втором десятке из самых травматичных видов спорта. Главное, к чему должен стремиться новичок, это выполнять все требования и рекомендации инструктора, в таком случае риск повреждений будет минимальным. На счёт самолёта тоже можно не беспокоиться, поскольку большинство подмосковных аэроклубов используют для этих целей самолёты Ан-2, которые имеют славу самых надёжных и безотказных машин во всём мире. Учебно-тренировочный круглый купол также стопроцентно надёжен, его раскрытие гарантировано даже при совершении прыжка с минимально возможной высоты в сто пятьдесят метров. Кроме всего прочего, с парашютистами-перворазниками в аэроклубе проводится наземная, а также теоретическая подготовка. Для этих целей используются специальные тренажёры, на которых максимально чётко можно отработать все те действия, которые необходимо совершать парашютисту во время прыжка и приземления.

В 1561 году под ударами русских войск окончательно развалился и ушёл куда-то в область исторических преданий Ливонский орден. Но! Свято место пусто не бывает.

Вот и решили совмещающий должности великого князя литовского и короля польского Сигизмунд II и последний ливонский ландмастер Готхард Кетлер создать на части земель Ливонского ордена герцогство Курляндское и Семигальское.

Ну, а чтобы свежеиспеченному герцогу было счастье, его литовско-польский сюзерен наделил своего нового вассала разным имуществом.
Так в конце 1562 года основатель герцогской династии Кетлеров заполучил в собственность Бауский замок. И почти сразу же начал активно его использовать в своей деятельности на благо и пользу всей Курляндии и Семигалии. Уже второй Курляндский ландтаг в 1568 году прошел именно в Бауской крепости.

Казалось бы – живи и радуйся. Так нет. Не радовалось первому курляндскому герцогу. Никак не радовалось. Свербила его и не давала спать по ночам одна не очень радостная мыслишка. Крепость, мол, она крепость и есть. С точки зрения безопасности, в том числе и личной, – очень даже. А вот с точки зрения престижа? На ландтаги разный народ приезжает. Приезжает, смотрит… Оценивает. А такой ли должна быть герцогская резиденция?

Такой ли? Знамо дело – совсем не такой! Тут ведь что? Строгость, практичность… А подобающий герцогской резиденции блеск? Где?! Э-эхх, развернуться бы герцогу…
Но поначалу – никак было. Не развернуться.

Ещё же Ливонская война шла. А как одолеют эти русские? И что? Строил, строил, а потом? Дяде что ли? Замок – не носовой платок. В карман не положишь и с ним от русских не убежишь.

Но всё – и хорошее, и плохое – когда-нибудь, да заканчивается. 15 января 1582 года в Заполье был подписан мирный договор. И завершилась война. А работы в Бауском замке закипели.

Сооружения старого форбурга частично снесли, сухой ров засыпали, а на высвободившейся площади возвели примыкающую к восточной стене старого замка подкову из трёх двухэтажных зданий, крытых плоской, похожей на деревянный лемех, черепицей. По углам примыкания длинных сторон подковы к своей вершине встали две башни, которые в совокупности с двухэтажными корпусами и старой стеной крепости образовали внутренний дворик герцогской резиденции.

Перед строителями стояла сложная задача. С одной стороны – приграничная территория. На которую кто только не имеет видов. Значит, надо обеспечить безопасность как жильцам замка, так и его защитникам. С другой стороны – это не просто крепость. Герцогская резиденция. У неё и вид должен быть соответствующий. Чтобы каждый прохожий перехожий понимал – кто тут, в замке, живет. Кто в невысоком…

Вот и врезались в стены новых корпусов большие, парадные оконные проемы с образующими оригинальный геометрический узор стёклами в тяжелых свинцовых рамах. Но в целях безопасности на наружных стенах они располагались только на втором этаже и, помимо этого, усиливались красивыми, но крепкими оконными решетками.

Фасады замка, в подражание южнонемецким дворцам, были украшены характерной для Ренессанса и маньеризма бриллиантовой рустикой – покрыты штукатуркой по специальной технологии (сграффито), имитирующей квадровую кладку. Суть этой технологии частично раскрывается её названием. Sgraffiare – от итальянского «выцарапать».

Для начала на стену наносится несколько слоёв штукатурки, отличающихся друг от друга по цвету, в зависимости от подмешиваемого к основе красящего пигмента. Как только оштукатуренная поверхность высохнет и схватится, на неё углём по трафарету наносится рисунок, который затем «процарапывается».

Специальным инструментом штукатурка соскребается. В разных местах на разную глубину. До конкретного цветового слоя. Итоговым результатом получается поверхность, выпуклые и заглублённые части которой окрашены по-разному. И если всё сделано правильно, то вот он – многоцветный рисунок, на века остающийся на оштукатуренной поверхности, благодаря большой стойкости получаемых в технике сграффито изображений.

Бауское сграффито – наиболее хорошо сохранившееся и самое роскошное из всех тех, что пусть и фрагментарно, но дошли до нас в иных латвийских замках и усадьбах.

А ведь опять же – всё дело случая. Не выйди младшая дочь герцога Кетлера – Елизавета – замуж за знатного вельможу Тешинского герцогства. Не пошли Готхард с дочерью, в качестве одной из составляющих приданного, Георга Курляндского… Знаменитого мастера оружейных дел, изделия которого и сегодня выставлены в экспозиции польского музея «Чешина». Не будь первого и второго, разве подумал бы тешинский сват прислать своему курляндскому родственнику в качестве ответной благодарности целую бригаду штукатуров, мастерски владеющих техникой сграффито?

Но – было. И первое, и второе. И прислал тешинский сват целую бригаду. А в результате вот она. Бриллиантовая рустика в технике сграффито. Лучшая в Латвии. Сохранившаяся несмотря ни на что.

Умершему в 1587 г. Готхарду не довелось полюбоваться плодом рук своих строителей и мастеров-штукатуров тешинского родственника. Да и его предкам не очень везло с замком.

Пришедший на смену XVI-му XVII-ый век привёл за собой целую череду польско-шведских войн, в ходе которых замок не раз переходил из одних рук в другие. Так что когда в 1660 г., после подписания Оливского мирного договора, шведский гарнизон оставил замок, на его восстановление из курляндской казны пришлось потратить ни много, ни мало. 12 тысяч даллеров.

Только-только восстановили герцогскую резиденцию, как… Уже XVIII-ый век – на порог. И… Северная война.

В 1701 г. снова над башнями крепости взвился шведский флаг. Сам Карл XII, осмотрев замок, остался им зело доволен и счёл пригодным использовать сооружение «как для складов, так и для пограничного поста». Конечно, и усилить бы крепость не мешало. Для чего 23 августа того же года шведский король подписал во Фрауэнбурге (нынешнем Салдусе) специальный приказ – «О назначении каждого третьего крестьянина Курземе на работы по строительству укреплений в Бауске». И закипела работа под руководством генерал-майора Карла Магнуса Стюарта.

Ни к чему хорошему, правда, не привела она шведов. К концу августа 1705 г. русская армия овладела почти всей Курляндией. Посчитав в данной ситуации сопротивление бессмысленным, шведский гарнизон 14 сентября сложил оружие.
Но и русские части стояли в крепости не так долго. В марте следующего года, отступая из Курляндии, они взорвали возведённые генерал-майором Стюартом земляные валы, бастионы и южную часть герцогской резиденции.

А в 1710-11 гг. в Бауске свирепствовала чума. Треть города вымерла. Для тех, кто выжил, замок стал источником добротного строительного материала. Кто тайно, кто явно, но жители Бауски потихоньку стали разбирать бывшую герцогскую резиденцию.

Так что по окончанию Северной войны Курляндскому герцогу не было никакого смысла возвращаться в Бауску. Он и не вернулся.

Восстановление и реставрация замка начались не так давно.
Первый раз в Бауске я был в конце 80-х. Второй – в 2005 г. Да, старый орденской замок ещё в руинах. Но если сравнивать то, что уже есть, с тем, что было… Даже Читать далее →

Какие события послужили толчком к строительству Бауского замка, кто и когда его строил, я уже как-то рассказывал Ну, а сегодня – чуть дальше. О том, что же было после того, как объект принял заказчик в лице Ливонского ордена.

Принято считать, что строительство замка закончилось в 1451 году. Как результат, на небольшой косе в месте слияния двух рек – Мемеле и Мусы – встало строение, в плане напоминающее неправильный четырёхугольник длинною 56 и шириною 31 метр.

Замок возводился с учетом рельефа местности. Толщина его северной стены, близко подходившей к высокому обрывистому доломитовому берегу Мемеле, была минимальной и составляла… Всего-то — 1,66 м. По мнению строителей, большего и не требовалось. Высокий доломитовый обрыв. Естественная водная преграда. Всё это, вместе взятое, делали практически невозможным использование стенобитных механизмов на этом направлении обороны замка.
А вот остальные стены нужно было укрепить, как следует. Толщина в 3,6 м критерию «как следует», по всей видимости, соответствовала.

С южной стороны косу, на которой встал замок, омывают воды реки Муса. С северной – Мемеле. На западе они сливаются воедино, чтобы дать рождение третьей крупной реке Семигалии – Лиелупе. Соответственно, самый удобный подход к замку – с его восточной стороны. Поэтому и основной вход в замок был устроен с востока. В стене, выходившей к основанию косы.

Но то, что удобно защитникам, не должно быть так же удобно и неприятелю. Чтобы насолить ему, супостату, по максимуму — с восточной стороны к замку примыкал форбург. Предзамок, окруженный бревенчатым частоколом.

Помимо этого, ворота защищались сухим рвом с перекинутым через него подъемным мостом. Который на то и подъёмный, что, в случае чего, подняли его и – привет. Перебирайся через ров сам, как знаешь. Без разных там мостов и иной помощи со стороны защитников замка.

Ну, а как переберешься – радоваться ещё рано. Ворота — вот они. Только заперты. Изнутри. А снаружи… Слева – справа ворота зажаты двумя полукруглыми четырёхэтажными(!) башнями разных диаметров. Юго-восточной. И, соответственно, северо-восточной. Они же обе – на восточной стене установлены.

Юго-восточная имела имя собственное — Кална страгс (Страж горы). И название своё — оправдывала. Была самой высокой – почти 22 метра, и мощной среди всех башен замка. При диаметре 15,75 метров, толщина её стен составляла 3,6 м. Северо-восточная башня была поменьше. Но тоже – четырёхэтажная. Плюс погреб. Который подземным ходом соединялся с аналогичным помещением Стража горы. Соответственно, в случае необходимости личный состав гарнизона можно было легко перебросить из одной башни в другую.

Помимо учета особенностей окружающей местности, замок имел своеобразную, довольно оригинальную планировку. Только три башни из пяти были установлены по традиционной схеме — на углах крепостных стен. Помимо двух башен, защищающих ворота, угловой была и массивная, квадратная северо-западная башня, предназначенная, как для обороны замка со стороны реки Мемеле, так и для поддержки фланкирующим огнём северо-восточной сестренки. Чтобы она смогла выполнить эту задачу, строители выдвинули её немного к северу, сделав, таким образом, западную стену замка немного длиннее, чем восточную. Потому и четырёхугольник получился у них неправильный.

Две оставшиеся башни замка были установлены посреди прясел. Небольшая квадратная — посредине южной стены. Тоже квадратная, но побольше и со скруглёнными углами – в центре западной. Между последней и северо-западной башней были небольшие, явно игравшие вспомогательную роль, ворота.

Вот так, или примерно так выглядел Бауский замок, когда в 1451 году завершенный строительством объект был передан заказчику. Ливонскому ордену. Который принял его в эксплуатацию и стал использовать по назначению.

В первую очередь, как укрепление, защищающее южные границы ордена и контролирующее путь из Литвы в Ригу. Но не только. Помимо военно-стратегической функции замок играл важную роль в качестве административного центра округа. Здесь размещалась резиденция фогта, главного орденского администратора, финансиста и судьи на вверенной ему территории.

С 1451-го по 1559-ый год в Бауском замке жили фогты ордена.
По началу, оно, надеюсь, – понятно. А вот почему до 1559-го?
17 января 1558-го года началась Ливонская война. И складывалась она для ордена не самым лучшим образом. Русские войска наносили рыцарям одно поражение за другим.

Чтобы хоть как-то спасти положение, 31 августа 1559 г. ливонский ландмастер Готхард Кетлер подписал с литовским великим князем и польским королём Сигизмундом II специальное соглашение, по которому земли Ливонского ордена переходили «под клиентелу и протекцию» Великого княжества Литовского. Конечно, не просто так переходили. Для продолжения борьбы Ордена с Русью, в его распоряжение было обещано предоставить войско. А чтобы ливонский ландмастер в случае чего от тех договорённостей не отказался, он взял на себя соответствующее обязательство. Передать Великому литовскому княжеству несколько приграничных областей. И крепостей. Временно, конечно. В качестве залога.

Исполняя соглашение, в декабре этого же года последний Бауский фогт – Генрих фон Гален – передал замок наместнику великого князя литовского и короля польского. Правда, сам Генрих о том, что он – последний, даже не догадывался. Как и его главный начальник, он был убеждён, что вся эта бодяга – явление временное. И он вернётся… Обязательно вернётся под защиту стен Бауского замка.

Но… не судьба. 2 августа следующего, 1560 года, Генрих фон Гален, будет убит в сражении при Эрмесе. Вместе с ним погибнут ещё 260 рыцарей. Последняя надежда Ливонии – ландмаршал Филипп фон Белль – попадёт в плен. А вместе с последней надеждой умрёт и сама Ливония. В 1561 году, после подписания Виленской унии, не станет Ливонского ордена.

На части его земель будет образовано герцогство Курляндское и Семигальское. Поскольку 28 ноября унию подписали те же самые лица, что заключали соглашение двумя годами ранее, то, наверное, нет ничего удивительного в том, что первым Курляндским и Семигальским герцогом стал последний ландмастер Ливонского ордена – Готхард Кетлер.

В конце 1562 года Бауская крепость была передана в герцогскую собственность. На этом, собственно, и завершилась ливонская составляющая истории замка. Составляющая. И — только одна.
А вот о том, как Бауский замок стал резиденцией Курляндских герцогов, как-нибудь в другой раз…

По поводу «русского» это, конечно, преувеличение. Но ведь в каждой шутке, этой самой шутки — только частичка. Большая, меньшая — уже не столь важно. Главное – только частичка. Всё остальное – чистой воды правда.

Вот так и Бауский замок. Наш он. Русский. Почти родной. А то, что Ливонский орден по балансовой принадлежности его к своему недвижимому имуществу относил… Так тожить верно. Идея чья была? Их. Финансировал строительство кто? Опять же — они. Рыцари.
А наша, русская составляющая, где?

Спокойствие. Только спокойствие. Идея, деньги… Это всё то, что на поверхности лежит. Форма сооружения, замком обзываемого. Тут и вглядываться не надо. Её без лупы и монокля видно.

А вот наша, русская составляющая – это глубинная замковая суть! До которой ещё доковыряться надо. Шанцевым инструментом помахать от души, не жалея непривычных к топорам и штыковым лопатам рук.

Как, не жалко их? Рук-то… К кровавым мозолям психологически готовы? Ну, тогда, может, начнём? Доковыриваться…

Все неприятности для Ливонского ордена начались после того, как он решил вмешаться в спор за литовское наследство. Там же, у соседей, после смерти Витовта за княжеский стол Свидригайла Ольгердович уселся. Вроде бы даже как и на законных основаниях. Во всяком случае, какая-то часть литовской толпы кричала «любо» именно Ольгердовичу. Но не вся. Была и другая часть. Которая смотрела в сторону Польши и Сигизмунда Кейстутовича.

И миром им обоим – никак было. Только войной. А для войны что? Войско нужно. Вот Свидригайла Ольгердович и начал его набирать. Ну, Сигизмунд Кейстутович, соответственно от этого дела в стороне не остался. Кто под его знамёна встал, нам как-то — не особо. А вот в войске Свидригайла Ольгердовича, что в конце августа 1435 г. дошло до города Укмярге… Или как его называют в нашей отечественной историографии – до Вилькомира. В этом войске Свидригайлы, помимо 8 тыс. русских из восточных областей Княжества Литовского… Помимо русских, чехов, силезцев были ещё ливонские и тевтонские рыцари. Что-то около 3-х тысяч вместе взятых. Ливонцами командовал магистр Франциск Керскорф. Тевтонами – маршал Вернер Нессельроде.

И тот, и другой погибли в битве, что состоялась 1 сентября. Погибли или были пленены и многие из рыцарей. Самому Свидригайле и ещё 30-и его воинам, бросив остатки разгромленного войска на поле боя, удалось бежать под защиту Полоцких городских стен. Но от того Ливонскому ордену было уже ни холодно, ни жарко. Его южные границы остались неприкрытыми от участившихся набегов литовских отрядов. А ведь оттуда до Риги… Два дневных перехода литовской конницы!

Надо было что-то делать. И срочно!
Так что если верить хронике Бальтазара Руссова, строительство Бауского замка началось уже в 1438 г., через три года после имевшей для ордена такие печальные последствия Вилькомирской битвы. Естественно, возводилось это оборонительное укрепление не просто так.

Во-первых, замок должен был защитить южные границы ордена от возможной литовской опасности.

Во-вторых, укрепление, построенное у удобной переправы через реку Мемеле, позволяло взять под контроль дорогу из Литвы в Ригу.

В-третьих, замок становился тем инструментом, с помощью которого орден усиливал свою власть в Семигалии. Или, если в ином варианте – в Земгалии. После завершения строительства здесь должна была разместиться резиденция фогта – орденского администратора и судьи.

Правда, и первое, и второе, и третье в 1438 г. было только в планах. Для того, чтобы преобразовать их в реальность надо было, ну, хотя бы для начала, замок построить.

А вот тут нарисовалась достаточно серьёзная проблемка. Причём не на ровном месте нарисовалась. Сначала война за литовское наследство. Потом набеги южных соседей, сильно обиженных на орденское братство из-за нетактичного вмешательства в их внутренние дела. И то, и другое не способствовало росту народонаселения в окрестностях строящегося замка. А очень даже наоборот. Работало в сторону уменьшения численности этого самого населения.

Кроме того. Там же, где война — не только холод, голод. Но и болезни. Ко всем прочим бедам ещё и оспа прошлась по Семигалии.

Кем строить этот самый замок? Народу-то… Полтора землекопа. И те – не всегда в наличии. Да и в наличии когда… Что с этими полуторами сделаешь, если их по уму надо бы не менее пяти сотен. А с запасом, который, как известно, карман никогда не тянет, так и поболе бы желательно.

И так, и так магистр Хейденрейх Финк фон Оверберг прикидывал – где бы эти пять сотен землекопов-строителей найти. Куда только не писал слёзных писем. Пособите, мол, братаны…

В 1443 году написал даже Ревельскому (Таллиннскому) рату. Начальнику их ратуши. И всё о том же. Пособите, мол…

А те, из ратуши, ему и ответили, что рады бы, но у самих людишек тех… Мал мала и… обчёлся. Но! Есть в такие тяжелые времена отдельные несознательные вечевые республики, у которых народу… Как шишек в лесу. Комариные тучи просто. А добром делиться – не хотят паршивцы. Жадюги они там все, в этих вечевых республиках.

Справедливые опасения орденского магистра – не обидятся ли республиканцы, если неспросясь того народишку их в свою пользу изъять? – ревельский рат тут же развеял. Не до того, мол, Господину Великому Новгороду. У него очередные разборки с московитами. Потому все, кто под ружьем или там с копьем-луком, — на востоке. А по западным границам… Непризывная молодежь, да отставные ветераны. Приходи и бери, что тебе надо. Да они, за своими внутренними разборками и не заметят, что у них какую-то толику народа изъяли…
Ну, если так…

Рейд по не очень богатой, но зато густонаселённой новгородской территории в окрестностях города Ямм, дал ожидавшийся от него результат. И закипела вскорости работа на небольшом полуострове, в месте слияния Мемеле и Мусы. Там, где они дают начало новой реке — Лиелупе. Или, как её тогда называли – Аа.

Среди строителей было не так уж и много лиц славянской наружности. Большую часть новгородского полона составили не они, а финно-угры из племени вотов. Но это… Немногочисленным латышам, тоже работавшим на стройке, это было неважно. Все пленники для них были «криеви». А и тогда, и сейчас это слово значит одно и то же. «Русские».

Считается, что в 1451 году завершилось строительство замка, и он был передан под резиденцию фогта. Который заняв её, стал жить-поживать, не забывая при этом исполнять административные и иные прочие управленческие функции.

Строители замка тоже никуда не делись. Осели по его окрестностям. Через полтора века, в 1609 г., уже их потомки получили от курземского герцога Фридриха печать города, который и сегодня называется Бауской. И живут в нём нынче — потомки Читать далее →

Первый раз я попал в Хельсинки в сентябре. Представляете? Бабье лето. Уже не жаркое, летнее; но ещё достаточно тёплое осеннее солнышко, наполняющее своим светом прозрачный воздух, как бы застывший в ожидании уже не таких и далёких утренних заморозков. Которые, придёт время, и покроют водную поверхность луж чистым хрупким хрусталём первого льда. А пока вот… Тепло, сухо и легкий, почти неощутимый ветерок, несёт куда-то многочисленные паутинки с маленькими живыми восьмилапыми парашютистами, стремящимися улететь куда-то туда… В теплые края, где не будет ни льда, ни снега. Убежать от зимы? Наивные.

В такую погоду только ходить и ходить по городу, поднимая, несмотря на все старания финских дворников, привычное русскому ботинку, шуршащее под ногами яркое разноцветье опавшей листвы.

Ну, я и ходил. Работы было немного. Пару-тройку часов утром или ближе к вечеру можно было выкроить в неплотном трудовом графике. И почти все прогулки начинались у меня от столичного железнодорожного вокзала. Он же в самом центре города. На Вилхонкату. Рядом со станцией метро Раутатиентори. Наверное, потому и запомнилось мне это здание…

А может, совсем и не поэтому. Просто сам по себе вокзал — оригинальнейшее сооружение. Уверен, таких своеобразных зданий не найти больше нигде в Европе. Хельсинский вокзал поражает и впечатляет. Последнее – от слова «впечатывается». В смысле – надолго остаётся в памяти. Вот и у меня… Остался.

Правда, то сооружение, что сегодня стоит на Вилхонкату, 12 – не первый хельсинский… Или правильнее, соотносясь по времени, — не первый гельсингфорский вокзал. 1861 год памятен России отменой крепостного права. А нынешней финской столице тем, что в этом году в Гельсингфорсе был построен первый железнодорожный вокзал.

Но… Шло время. Развивалась промышленность, рос торговый оборот страны. И к началу XX-го века старое здание вокзала перестало справляться с серьёзно увеличившимися пассажиро- и грузопотоками.

Выход был один. Надо строить новый вокзал. Но если озадачивать подрядчика, то чем? Для начала на руках у заказчика вообще-то должен быть проект того, что ещё предстоит построить. Вот в декабре 1903 г. и был объявлен конкурс, в ходе которого планировалось отобрать лучший проект административного корпуса и нового здания вокзала. Учитывая важность поставленной задачи, в конкурсное жюри вошли такие мэтры тогдашней финской архитектуры, как Густав Нюстрём, Хуго Линдберг, Себастьян Грипенберг.

Но и проекты им на рассмотрение представляли далеко не мальчики. Мужи. Поделившие две третьи премии Уско Нюстрём и Ялмар Оберг. Или занявший второе место проект Онни Тёрнквиста. Все они были уже опытными архитекторами. И проекты у них были замечательные. Но первое место компетентное и беспристрастное жюри присудило не им. Элиэлю Сааринену.

Тому самому Сааринену, по проекту которого в 1900 году был возведен финский павильон на Всемирной выставке в Париже. К 1903 году Элиель был уже опытным архитектором. Так что его первое место не было неожиданностью ни для жюри, ни для него самого. Правда, как считал сам архитектор, победа – ещё не повод останавливаться на достигнутом. И летом, следующего, 1904 г., Сааринен уезжает. Сначала в Германию. Потом – в Англию и Шотландию. И везде осматривает, зарисовывает, изучает… железнодорожные вокзалы. Чтобы вернувшись, внести в проект изменения. Дополнить его лучшим из того, что увидел.

К декабрю все изменения и дополнения были внесены в проект, приняты заказчиком и с 1905 года работа… началась. Хотел написать «закипела», но не уверен, что именно так всё и было. Во всяком случае, возводился новый вокзал целых 9 лет – с 1905 по 1914 гг. Почти наш, родной, обычный и традиционный долгострой.

А когда вокзал был уже практически готов, грянула… Первая мировая война. Здание приняло на себя функции военного госпиталя. Естественно, русского. В то время, если кто забыл, Великое княжество Финляндское было составной частью Российской империи. Только после её развала и окончания гражданской войны в Финляндии, в 1919 г., здание начало использоваться, как то и предусматривал первоначальный проект – в качестве вокзала… Для этого его, само собой, пришлось немного подремонтировать. Всё-таки госпиталь и вокзал… Не одно и то же.

7 миллионов финских марок ушло на строительство. Но они себя оправдали.
Вокзал – грандиозное сооружение розового гранита, увенчанное тяжелой башней. Говорят, оно является одним из наиболее известных произведений финской архитектуры и олицетворяет переходный этап от национальной романтики к функционализму.

По обе стороны от центрального входа — скульптуры Эмиля Викстрёма. Парные фигуры монументальных атлантов, поддерживающих своими мускулистыми руками не небесный свод. Шары-светильники, которые в самое темное время года, в декабре, горят по восемнадцать часов в сутки.

Живописную постройку с обилием изобразительных рельефных и скульптурных элементов выгодно отличали передовые на то время технологии и конструкции – железобетонные своды входного вестибюля и поперечных холлов, а также простота планировки – заблудиться в вокзале невозможно.

Кстати, в Выборге – в те времена еще финском городе с финским же именем Viipuri — эксплуатировался вокзал, как две капли воды похожий на Хельсинкского собрата. Младший родственник столичного вокзала по месту нахождения, но старший — по времени строительства.

Выборгский вокзал был введён в эксплуатацию уже в 1913 г. Его автором тоже был Элиель Сааринен (Gottlieb Eliel Saarinen). В проекте выборгского вокзала явно прослеживались черты, характерные для других работ известного архитектора. Ну, например. Если у центрального входа в здание хельсинского вокзала стоят атланты, то у выборгского вокзала Элиель установил скульптуры двух медведей.

К сожалению, здание выборгского вокзала не сохранилось. Он был взорван в конце августа 1941 г. отступающими из города частями Красной Армии. Радиоуправляемым фугасом…

Ну, вот такие мы. Хлебом не корми, дай что-нибудь подорвать. До самого что ни на есть основания…

А хельсинский железнодорожный вокзал и сегодня продолжает встречать-провожать поезда. И посмотреть на него можно не только на фотографиях…

Современная фотография вокзала взята из Википедии — свободной энциклопедии — http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:Helsinki_Railway_Station_20050604.jpg

Салаца? Что такое «Салаца»? Да это река такая. На северо-востоке Латвии. В Видземе.

Чуть меньше сотни километров – на север от латвийской столицы. По трассе А1 Рига-Таллинн. Дорога нормальная. Час с небольшим хвостиком, максимум полтора и уже в Салацгриву въезжать будете. В ту самую Салацгриву, о которой когда-то весь Союз от Кушки до Амдермы и от Владивостока до Львова знал. Ел балтийские шпроты в масле и нахваливал. Правда, при этом редко кто снисходил до того, чтобы разобрать написанное на этикетке маленькими… Ну, очень маленькими буковками. А там обычно писали, что сделана эта самая консерва на улице Ригас, 2. В каком-то там Салацгрива.

В Салацгрива – да. Но не каком-то. Пусть в небольшом, три с половиной тысячи жителей, но всё-таки городе, статус которого, бывшая до того рыбацким посёлком, Салацгрива получила в 1928 году. Но поменяв свою административную характеристику, не изменила своей внутренней сути. Своего рыбацкого характера.

Рыбы и сейчас в городе много. Он же стоит в устье давшей ему имя реки, что несёт свои воды в Рижский залив. А Салаца, между прочим, такая река…
Не простая. А одна из самых-самых биологически разнообразных. И не только в Латвии. В Европе. По этому показателю Салаца входит в число 150 самых-самых европейских водоёмов. Чего только в ней нет. Даже если только одних рыб взять. И лещ есть. И окунь. И щука. И…

Чуть было не сказал – минога. Но не сказал. Удержался. И правильно сделал. Потому что минога – не рыба.

Классификаторы всего живого, что есть на нашем шарике, для миноги и её близкой родственницы – миксины, — выделяют целый специальный класс. Рыбообразные. То есть по образу и подобию вроде как и рыбы. Само собой – среда обитания сказывается. Тело у миноги длинное, обтекаемое, очень похоже на угриное. С другой стороны, если кто больше на пессимистов ориентируется, так может сказать, что и не угриное тело у этой представительницы рыбообразных. Червеобразное.

Кто-то даже говорит, что минога гораздо ближе к пиявкам, чем к рыбам. Ну, это навряд ли. Всё-таки у миноги, как и у рыб, есть плавники. Правда, не все. Только хвостовой и два спинных. А вот грудных, брюшных и анальных у неё нет.

И жабры. Они тоже у миноги в наличии. И много! По семь жаберных отверстий позади глаз. А вот жаберных крышек, опять же, — нет.

И костей у неё можете не выискивать. Так что если кто не очень любит леща или щуку, ссылаясь как раз на их костистость, то вот – отличная им альтернатива. Минога. Бескостная вообще. Но в родичи к беспозвоночным червям записывать её не стоит. Хоть костей у неё нет, но, как и у некоторых рыб, например, осетровых, у неё – хрящи. Которые поддерживают жаберный аппарат и защищают мозг. Из-за этой особенности и миног, и их родственниц называют еще получерепными. Хрящи, окружающие в качестве защиты мозг, у них есть, а вот лицевого черепа, пусть и хрящевого нет.

В виду отсутствия оного и челюстями минога похвастаться не может. Потому хватать-кусать минога не умеет. Круглым ротовым отверстием… Да, по его характерной форме у всех рыбообразных, в т. ч. и у миноги, есть ещё одно общее имя – круглоротые.

Так вот, ротовым отверстием, по краю которого – многочисленные роговые зубы, минога присасывается к телу жертвы. Лосося, камбалы, сельди, трески, салаки. При этом зубы играют роль крепежа. По типу строительного. Бац, и как гвоздями. Всё, намертво, не отодрать. А как присосалась, так в ход идёт язык, на котором тоже… Зубы! И минога им как тёркой…

В общем, такие страсти — лучше для специалистов, они к тому привыкшие.
Тем более, что в реке минога ни к кому не присасывается. И язык с зубами в ход не пускает. Не нужен он ей в реке. А всё потому, что это такая… Оригинальный она зверь. Не такой, как все. Со своими, миножьими загибонами. Или, как биологи говорят, — с метаморфозами.

У всех же из икры что? Мальки. То есть те же угри, лещи, окуни. Только маленькие. А у миноги – нет. Не мальки….

Поздней весной. Или в самом начале лета. Как прогреется вода, выметывает каждая миножья самка в среднем по 22-е тысячи икринок. Укладывает их на дно специально для этого дела устроенной гнездовой ямки, засыпает их, ударяя хвостом по песчаному дну, и… умирает. Всё, она главную задачу выполнила, дала жизнь потомству.

А потомство у неё… То самое, что через 9-14 дней из икринок вылупится. Не мальки. Личинки. Махонькие такие — 3,2 мм – светло-желтенькие червячки без плавников. Рот есть (питаться-то хошь ни хошь – надо!), но без зубов. И глаза… Хоть и имеются в наличии, но скрыты глубоко под кожей.

Поэтому личинку иногда называют слепым вьюном. Иногда – норником. Но чаще всего, её официальным именем – пескоройка. Хотя последнее – непонятно почему. Свои маленькие норки личинки вырывают уже не там, где была их гнездовая ямка, не в песке. Течением их сносит вниз по реке. И как только по пути им попадается илистое дно, вот там они и зарываются. И начинают питаться. Органическими остатками – детритом – и диатомовыми водорослями.

Пища – не самая питательная, так что личинка особо не толстеет. И не растёт почти. Через 3-4 года вырастает максимум до 15-18 см. А на пятый год, к осени, аппетит у пескоройки пропадает вообще. У неё этот самый метаморфоз начинается.

Через полгода, к весне, личинка превращается в молодую миногу. Которой в реке делать нечего. Её уже море ждёт. И добыча. Которую она ест. Вот так, как я уже рассказывал.

Целый год… Иногда два. Минога всё ест и ест. Ест и ест. А как наестся, жирка подкопит… Как отрезает у неё. Напрочь. Вообще ничего в рот не берет. Даже желудок у неё атрофируется.

Не до того ей уже. Пришло время возвращаться в те самые реки, из которых минога год-два тому назад уплыла в море. Да и что ей сейчас тут делать? Зубы-то тоже притупились. Не те «гвозди», что прежде. Ими уже не продырявить рыбью чешую и шкуру.

По ночам – не любит минога света – плывут рыбообразные, чтобы отнереститься и умереть. Плывут к рекам. И к Салаце в том числе. А здесь их ловят.

Чуть ближе, чем три километра от устья Салацы… Километрах в полутора от города поперёк реки стоят заколы. Ловушки на миногу. Что-то типа забора с перилами. Сооружается этот забор исключительно из еловых Читать далее →