Кто не слышал о европейских морских пиратах? А между прочим, и у нас на Руси были свои собственные пираты, ничуть не менее страшные и воинственные, чем знаменитые европейские морские разбойники. Вот только были они пресноводными, сплавлялись по рекам. Но зато их приключения были ничуть не менее захватывающими, чем у западных.

Происходили эти пираты из средневекового Новгорода. На Руси их называли ушкуйниками. Они объявились во второй половине XIV столетия и вплоть до начала XV в. то и дело совершали отчаянные набеги по Волге и грабили богатые приволжские русские и ордынские города. Говоря о них, современные историки часто смешивают их похождения с иными новгородскими военными рейдами, вроде походов на богатый промыслами русский север. Туда отважные, предприимчивые новгородские отряды еще с XI столетия ездили за пушниной, попутно способствуя новгородской колонизации обширных приполярных и заполярных пространств. Однако, еще в середине XIX века видный исследователь новгородского вечевого уклада Николай Иванович Костомаров справедливо отметил, что давние новгородские походы на север и бандитские походы ушкуйников — «не одно и то же». В самом деле, если первые приносили несомненную пользу Новгороду, и в глазах новгородских летописцев их участники никогда не заслуживали осуждения, то при описании ушкуйничьих рейдов, летописцы всегда подчеркивали, что те свершались без «нашего», или «новгородского» слова.
Первый такой рейд был отмечен в 1366 году, последний — в 1409 году. Во всех этих набегах основной состав участников был простонародный, из «людей молодых», незнатных. Но во главе всегда стояли воеводы из боярской среды, иногда из знаменитых родов. Ушкуйники сплавлялись по Волге и нещадно грабили русские богатые торговые города — Нижний Новгород, Ярославль, Кострому, а также ордынские приволжские города. Иногда с Волги заворачивали в Каму и грабили столицу волжских булгар Булгар. Однажды этим храбрым войнам даже удалось захватить штурмом и разграбить саму столицу орды Сарай!. Новгородские власти подчеркивали, что не одобряли походы ушкуйников, но на деле никогда не мешали им и не наказывали вернувшихся участников. Из-за того, что ушкуйники то и дело грабили русские города, у новгородцев то и дело возникали ссоры с великими московскими князьями, прежде всего Дмитрием Донским, в правление которого и свершилось основное число ушкуйничьих плаваний. Один раз им удалось дипломатично «убедить» князя, дескать ушкуйники на самом деле грабили не русских, а одних «басурман» (татар). Князь в тот раз новгородцев простил. Но иногда очень сильно их штрафовал. А однажды, за проделки ушкуйников в 1475 году, вовсе собирался будто бы штурмовать Новгород. Новгородцы уплатили огромный штраф и видно что-то пообещали. Князь внезапно отступил но… Потом в скорейшем времени новгородский полк участвовал в Куликовской битве, хотя в официальных летописях новгородцы стеснялись вовсе писать об этом. Не иначе, как их участие было сугубо вынужденным, так как приходилось заглаживать свои грабежи военной вассальной преданностью, участием во всех московских военных делах.

Последний поход ушкуйников с воеводой Анфалом состоялся уже после смерти Дмитрия донского, в 1409 году. До этого ушкуйничьи набеги регулярно свершались раз в несколько лет, а теперь прекратились вовсе. Современный исследователь А. В. Петров связывает это с централизацией новгородской власти в начале XV столетия, когда возникла олигархия совета господ, все городские власти сильнее сплотились, и частые самовольные вылазки отдельных городских отрядов стали немыслимы. А внезапный расцвет новгородского речного пиратства во второй половины века он связывает с усилившейся социальной борьбой между верхами и низами, в итоге бояре по его мнению таким образом, просто уводили из города самых ретивых буянов, призывая их их разжиться во время отчаянных разбойничьих авантюр, на что те охотно клевали. Однако, сам исследователь отмечал частые и активные проявления социальной напряженности в среде городской черни еще в конце XIII-первой половине XIV века, то есть задолго до первого похода ушкуйников в 1366 г. Поэтому объяснить их сугубо классовым фактором оснований нет, тем более, что в таком случае усиление олигархии совета господ в XV в. вряд ли бы так резко смогло совладать с бушующей беднотой. В случаях острых многолетних классовых столкновений так резко никогда и никому не удавалось всех примирить. Однако, интересно заметить, что как раз к середине XIV века походы на Двину за пушниной становятся реже. И это понятно. Край все больше и больше коолонизировался и неосвоенных мест становилось меньше. Систематические привычные рейды за мехами становились все более трудными и менее актуальными. К тому же, росло боярское землевладения, боярам не надо было никуда ходить, все получали из своего хощзяйства. Но привычка совершать грабительские самовольные авантюрные поездки осталась очень у многих новгородцев. И утихомириться они не желали. Жаждали вольницы, подвигов и поживы, прямо, как новгородскицй былинный буян Василий Буслай!Поэтому теперь некоторые, особо отчаянные и предприимчивые ватаги стали уже ходить не на север, а на юг и грабить не северные народности, а татар и жителей иных русских земель. Но в XV в., с усилением олигархии Совета Господ, новгородские вольности сильно ослабли. Да и Москва усилилось, в ней огромную силу приобрело служилое войско, которое было куда обученнее, чем новгородское ополчение вечевой боярской республики. Стало ясно, что москвичи сильнее и их по глупому злить может быть очень опасно для новгородской вольности. Так и закончился яркий и недолгий век (а точнее — полвека) нашего русского пиратства.