Сериал «Штрафбат» (2004 г., режиссер Николай Досталь) производит неоднозначное впечатление. Смотреть фильм – весьма увлекательно, за каждого персонажа переживаешь, все одиннадцать серий держат в напряжении, оторваться невозможно. С экрана на нас смотрит жуткий оскал войны – не парады в выглаженной форме на Красной площади, а ужас, грязь и кровь окопов. И, несмотря на то, что сериал страдает рядом исторических неточностей, он имеет право на существование. Правда, есть одно «но»… Казалось бы, небольшое, однако, весьма существенное.
Когда смотришь сериал – душа замирает. Вот она, живая, настоящая правда о великой войне. И сердце болит, когда видишь – батальон штрафников идет в атаку по минному полю (а просто «забыли» разминировать перед атакой, команда минеров работала в другом месте фронта, а на штрафников не хватило времени). Потрясает несправедливость несдержанных обещаний: ведь обещали за доставленного «языка» перевод из штрафбата, возврат всех званий и так далее, а все заканчивается допросом у мерзкого энкаведешника, который не верит ни одному слову! Зло берет смотреть на раскормленных поваров, которые спокойно жрут в то время, когда солдаты штрафбата, которым эти укормленные морды должны были доставить полевую кухню, уже третий день без еды. Но ведь это штрафбат, а значит – потерпят! Ужасает отношение к бойцам штрафбата, как к мясу… Они – не люди, они – штрафники. За ними стоит заградотряд НКВД, получивший приказ стрелять в каждого, покидающего позицию. И они стреляют, не разбираясь – то ли перед ними бегущий от страха человек, дезертир, то ли – просто раненый, пытающийся пробраться к медсанчасти.
И жутко, когда один из штрафников убивает своего товарища, струсившего в бою. Убивает потому, что заградотряд все равно убьет, но в этом случае товарищ умрет штрафником, врагом народа, не искупившим вину, и его семья будет семьей врага народа, и – никаких продовольственных карточек. А, пав на поле боя, он реабилитируется, и семья его будет иметь статус семьи погибшего солдата. Убийство – ради будущего семьи…
И каждый вызывает симпатию. Командир штрафбата, ставший штрафником лишь потому, что побывал в плену, где был расстрелян и чудом выжил. Пахан уголовников, который ненавидит советскую власть, но жизнь готов положить за родную землю. Молоденький еврейский мальчик, попавший в штрафбат за драку с командиром роты – причем, командир его нагло спровоцировал. Священник, пришедший в штрафбат добровольно, чтобы защищать Родину. Симпатию вызывают даже споры между троцкистом и эсером, при этом каждый говорит об одном и том же, но сами они считают, что делят черное и белое…
И хочется, чтобы у всех у них все было хорошо, даже замечательно. И ждешь все одиннадцать серий – справедливость восторжествует. И все закончится хорошо. Но нет… В финале штрафбат посылают удерживать плацдарм – ложная атака, чтобы скрыть направление главного удара армии. И там погибают все, кроме командира и священника. Один остается – чтобы помнить, второй – чтобы помянуть…
Но! Но фильм заканчивается, и начинаешь думать. А, когда подумаешь, возникает вопрос. Да, все жутко, все несправедливо и так далее. Ну так война – это не мягкие и уютные домашние тапочки. Она для всех – кровь, грязь, боль, ужас. А смерть несправедлива всегда. И спрашивается: а что ж было делать с этими штрафниками? Медали давать?
Собственно говоря, а кто был в штрафбате? В этом, киношном… Тот же пахан уголовников – весьма симпатичная личность. На экране. А ведь за его спиной – грабежи и убийства. Причем, не одно, не два убийства. И, ладно, ненавидел он советскую власть. Но убивал-то всех подряд! Убийства его были отнюдь не политическими, а обычными, уголовными. Политзаключенные… троцкисты и эсеры… Но мало ли крови пролили они сами? Очень показательный диалог звучит в фильме, когда уголовник «наезжает» на политического с вопросом – не раскулачивал ли тот его родной край. И выясняется – да, раскулачивал. Да, отбирал все продовольствие до крошки. До такой крошки, что потом случалось и людоедство, когда матери кормили старших детей младшими! И интеллигентный «политик» оправдывает себя тем, что такова была на тот момент линия партии, а кулаки недостойны жить! Так какова должна быть справедливость для этих людей? Какие условия должны были им создавать на фронте? Там, где кровь, грязь и смерть… Неужто – их должны были благодарить за то, что они вообще пошли на фронт? Да ведь это они должны были быть благодарны за то, что им дали возможность искупить кровью! Своей кровью…
И, каким бы гнусным ни представлялся начальник НКВД, его можно понять. А с кем, собственно говоря, он имеет дело? Почему он должен верить пахану уголовников? Только лишь потому, что тот надел военную форму? Но ведь он – грабитель и убийца!
И даже завершающая фильм гибель всего штрафбата… Удерживать плацдарм, который никому не нужен – казалось бы, их послали на напрасную смерть. Так ведь это не соответствует истине! Они выполняют отвлекающий маневр, который спасает множество жизней других солдат, обеспечивает успех главного удара армии. То есть, смерть их – ну совсем, совсем не напрасна! И не нужно говорить, что на такую смерть посылали только штрафников. Не так уж и много их было на фронте, не более 1,5%. И обычные батальоны шли выполнять отвлекающий маневр, и ложились под пулями… Так что это не несправедливость исключительно по отношению к штрафникам. Это – несправедливость самой войны.
Так что не все, что показывает фильм, так однозначно. Не все, что там – белое, таковым является. Не все, что черное, так уж черно.
Ну и главная претензия к фильму: впечатление того, что если б не штрафбаты… да ежели б вот не эти самые уголовники и политические… ну точно бы проиграли войну! Точно! И даже финальный список штрафбатов… Он такой солидный, такой многочисленный… А ведь на самом деле все эти штрафные формирования воевали на разных фронтах и в разное время. И было их, как уже говорилось, совсем немного.
И все же, при всех претензиях, фильм стоит посмотреть. Не для того, чтобы посочувствовать всем штрафникам всех времен и народов. Но – чтобы понять, что война – это не парад. Это – кровь, грязь, боль и смерть.
