Завершение рассказа о том, как в одной из советских кавалерийских частей в 20-х годах прошлого века цыгане помогли красноармейцам ввести в строй партию необъезженных лошадей, привезенных в СССР из Северной Америки.

Этих необъезженных «иностранцев» в эскадроне было более 20-ти. И все они прошли процедуру отучения от лягания. Но несколько лошадей проявили при этом «военную хитрость».
Врубившись, что над ними висит колючий «ерш», они под ним стояли смирно, не лягались, но, оказавшись на улице, при первой же возможности вновь проявляли свой строптивый норов.
— Ничего-ничего, — сказала цыганский барон, который выступал и главным лошадиным воспитателем. – Этих мы возьмем на заметку, и разберемся с ними чуть позже.
— И как же вы с ними будете разбираться? – заволновался ветеринарный врач, который и так после появления цыган в части просто места себе не находил.
Барон только усмехнулся ему в ответ и сказал:
— Да ты не волнуйся, дорогой! Все хорошо будет. Мы с лошадьми умеем обращаться.
Ветеринар, однако, продолжал суетиться, нервничал, и действовал на нервы цыганам.
И тогда барон сказала комэску по-секрету:
— Ты этого своего коновала убери куда-нибудь хоть на неделю. Наука у нас лошадям будет жестокая, но справедливая. Без нее никак! И ему при этом быть не надо.
Комэск глубоко задумался, но затем сказал:
— Ладно, я его на пару недель на курсы повышения квалификации отправлю. Вместо него его помощник останется. Но он вам мешать не будет. И ты мне смотри!.. Не дай бог, кто-то из коней заболеет или погибнет – вместе в тюрьму пойдем!..
Барон ухмыльнулся:
— В тюрьме тоже люди сидят!.. Ладно, ладно, я ж тебе сказал – не волнуйся, все будет хорошо.
На следующий день цыгане начали отучать лошадей кусаться.
В рощице за конюшнями они установили котел, развели под ним костер, и принялись варить в котле репу.
Затем, когда репа сварилась, но оставалась очень горячей, один из цыган вместо руки продел в рукав своей рубахи толстую ветку. И на конец этой ветки насадил сваренную горячую репку размером с мужской кулак.
К этому цыгану подвели первую кусачую лошадь. Он стал махать репкой перед мордой лошади, дразнить ее. Та, разозлившись, цапнула его за «кулак» — и дико завизжала от боли.
Через эту процедуру прошли все лошади.
И всем эта жестокая наука пошла впрок! Кусаться перестали все.
Дальше было уже проще. Дикари поняли, что с людьми им не справиться. И смирились и с тем, что придется им носить на себе всадников.
Но пара-тройка лошадей проявляли строптивость до последнего.
И вот к ним цыгане применили самую жестокую «науку».
Этих лошадей связала за ноги, уложили на бок, и как следует отхлестали кнутами.
Затем перевернули на другой бок – и тоже отхлестали. Не сдирая кожу, разумеется, даже не до крови, но чувствительно.
Но надо признать, что цыгане ко всем обработанным таким образом лошадям были предельно внимательны. После процедуры их оставляли связанными на час-полтора. И все это время возле каждой лошади безотлучно сидел кто-кто из цыган. Как только лошадь начинала тяжело дышать – ее тут же развязывали и отпускали.
Перевоспитание было закончено!