Институт цензуры плотно ассоциируется у российских граждан с правящей идеологией СССР. Сегодня часто говорят о закрепленной на международном уровне свободе слова, о том, что цензуры больше нигде в мире. Многие «прогрессивно мыслящие» люди, говоря о свободе самовыражения, часто апеллируют к якобы новой диктатуре в России. Однако все не так просто, как кому—то, возможно, кажется.
В 1990 году вышел закон «О печати и средствах массовой информации», который упразднил идеологическую и прочую цензуру. Более того, цензура запрещена Конституцией РФ. Но Конституция также предусматривает и запрещение распространения определенной информации. Так статья 29 Конституции РФ четко предусматривает, что в стране не допускается никакая пропаганда, возбуждающая социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть. То есть по сути запрещен разного рода экстремизм. Особо свободолюбивые, естественно, могут говорить все что угодно о государственном контроле, но граждане страны все—таки находятся под защитой: в России на официальном уровне запрещен экстремизм. В этой же статье отдельно отмечено положение о государственной тайне, которая также не подлежит распространению. Кроме того, существует статья 55, которая предусматривает, что права и свободы человека (включая свободу слова) могут быть ограничены федеральным законом. При этом прописывается уровень ограничения: «в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Сегодня можно говорить о том, что цензура в стране есть, хоть и в скрытой форме. Власти все равно ограничивают свободу слова, и можно даже говорить о понижении доверия к СМИ со стороны населения. Порой это связано исключительно с внутриполитическими мотивами, но есть и объективный побочный эффект свободного выражения мыслей. В течение первого постсоветского десятилетия значительно деградировала отечественная эстрада, художественная литература; «бесцензурность» привела к пропаганде  насилия, порнографии, нетрадиционной сексуальной ориентации, а также к подрыву традиционных семейных ценностей. Таким образом и разворачивается неоднозначная ситуация: с одной стороны, цензура в государстве должна быть, хотя ее содержание и характер функционирования могут быть крайне разнонаправленными в зависимости от особенностей самого государства, но с другой стороны демократичные ценности подразумевают полный отказ от цензуры во всех ее видах.

Говоря о цензуре, естественно невозможно обойти ситуацию вокруг сети Интернет. В Интернете в России цензуры практически нет (кроме закрытия некоторых сайтов) — во—первых, это было бы прямым противоречием Конституции РФ, а во—вторых, в настоящее время существуют независимые каналы подключения к Интернету.

Здесь логично было бы развить тему того, что больше нигде цензуры нет. Это большая ошибка. Более того, в некоторых государствах происходит правовое регулирование именно в Интернете.

Так, например, в Саудовской Аравии есть запрещенные ресурсы определяются сразу двумя списками. В первый попадают сайты с порнографией или содержащие материалы, оскорбляющие чувства верующих. Второй список составляется органами безопасности, в него входят сайты, организованные противниками государственного режима. В стране планировался запрет мессенджеров «WhatsApp» и «Skype» из—за их отказа сотрудничать с властями. «Viber» уже запрещен.

Та же ситуация и в Иране. Интернет ограничивается уже на уровне провайдеров. Основная направленность цензуры – борьба с опппонентами. Официально запрещены «Facebook», «Twitter», «Flickr», «MySpace», и «YouTube». Запрет этих ресурсов связан с неудавшейся революцией. Впрочем, жителям страны все же удавалось посещать неугодные сайты.

Ситуация с контролем Интернета в другой исламской стране — Йемене — может показаться даже абсурдной для жителей России, часто жалующихся на цензуру: в интернет—кафе запрещены темные шторы, монитор должен быть виден со всех сторон, а чтобы выйти в сеть необходимо показать паспорт. Запрещены порнографические, антирелигиозные материалы, информация об азартных играх, наркотиках. Кроме того, под запретом находится любая информация о гомосексуализме.

В списке стран, где силен институт цензуры, находятся также Китай и Северная Корея. В Китае почти нет интернета в привычном для нас понимании. Некоторые западные сайты заблокированы, и вместо известных глобальных сервисов работают местные аналоги. Например, «YouTube» заменен на местный «Vine». Все посты и сообщения, неугодные правительству, удаляются цензорами. В Северной Корее же интернетом пользуются только 4% населения и исключительно в государственных целях. Абсолютно все СМИ  контролируются властями. Весьма ограниченный доступ к сети получают только туристы в отелях или интернет—кафе.

Куба также раньше входила в список самых цензурируемых стран. Действия пользователей в сети постоянно мониторятся, да и вообще доступ в Интернет возможен только из аккредитованных властями точек. Но с недавних пор правительство начало проводить более открытую политику. Например, открывается все большое число интернет—кафе, причем сеть в них проведена уже волоконно—оптическим кабелем, а не осуществляется с помощью спутниковой связи. Впрочем это не сильно помогло (возможно, в этом есть тонкий расчет): при средней зарплате 20 долларов, час доступа в сеть может стоить 5 долларов.
Государственная цензура есть и у наших ближайших соседей — в Белоруссии. Такая ситуация сложилась после выборов президента в 2010 году. Перечень запрещенных сайтов существенно расширился, а многих блоггеров арестовывали или проводили «разъяснительные беседы». Теперь власти контролируют все точки доступа и требуют, чтобы желающие выйти в Интернет раскрывали свою личность. По вполне понятным причинам говорить о цензуре на Украине не хочется. Но она там есть в течение последних двух лет, хоть и не закреплена официально.

Вопрос необходимости и адекватности цензуры безусловно весьма актуален. Цензурирование – не абсолютное зло. Многие СМИ или индивидуальные пользователи Интернета в погоне за высоким рейтингом пытаются обходить не только нормы морали, но и даже правовые нормы. В России с цензурой сложилась неоднозначная ситуация. Но немало россиян почему—то не хотят понимать, что свобода слова — это в первую очередь ответственность за слова. Зато очень сильны размышления о неполноценности граждан России на фоне культурного превосходства западного человека. Во многом именно этим и обусловлено некоторое ужесточение контроля государства, ибо внутренней личной цензуры у многих просто нет.