Как, все-таки, странно и загадочно устроено детство. Точнее, память о детстве. Те вещи, которые на самом деле являются неудобными, некомфортными, смешными и даже убогими, в памяти о детстве озаряются светом умиления и любви.
Детство бывает разное. У кого-то оно прошло в больших городах, в шуме улиц и свете огромных новогодних елок, а у кого-то — в деревне, без особого шума, но с постоянным собачьим лаем по ночам.
Собакам-то куда деваться, если они посажены на цепь? Вот они и развлекаются, перелаиваясь между собой о чем-то своем…
Кроме собак, в давно прошедшем деревенском детстве есть целый ряд довольно обычных, но очень запоминающихся вещей.
Одна из этих вещей была предметом верхней одежды и в обиходе называлась «куфайка». Вообще-то это была самая обыкновенная ватная телогрейка. Такие телогрейки тогда не только выдавались рабочим зимой как спецодежда, но и продавались в магазинах, и были самых разных размеров, в том числе вполне подходящих для детей и подростков.
«Куфайки» были не только очень удобными и теплыми, но также и стоили очень недорого, что позволяло экономить «цивильную» одежду, в которой дети ходили в школу.
Вторая «вещь» была очень серьезным сооружением, жизненно необходимым всем и в любое время года.
Речь идет о колодце, ибо в деревнях когда-то водопроводов не было, а если и были, то обыкновенно только летние, служившие для полива огородов.
Интересно, что на протяжении одной и той же улицы в разных колодцах вода могла быть совсем разной. Какая-то годилась для питья, а какая-то была слишком минерализованной, мутной и шла только на полив.
Это, конечно, было связано с расположением подземных водоносных слоев.
Летом воду из колодцев носили ведрами и возили молочными 40-литровыми флягами, на тележках. Зимой эти фляги перевозились уже на санках.
Третьей важной деревенской вещью была печь, точнее, печи, которых в одном доме могло быть и несколько.
И, соответственно, зимой и летом деревенским взрослым людям и достаточно подросшим детям приходилось иметь дело с углем и дровами.
Их надо было закупить, привезти домой, распилить на чурбаны, поколоть, а потом сложить в поленницы, чтобы они в них подсохли за лето. Большая работа!
В деревне, в общем, взрослые и дети были постоянно чем-то заняты, и при этом у всех оставалось изрядно времени на игры и общение.
Общение взрослых часто сопровождалось обильными возлияниями и бурным весельем под народные музыкальные инструменты, а также под катушечные магнитофоны. Они были тоже недорогие, практически у всех, и никакого дефицита на них не было.
Общение детей имело, конечно, другие формы, как официальные, пионерские, так и неофициальные, дворовые. Иногда неофициальное общение становилось довольно воинственным, когда один край деревни враждовал с другим краем.
Помните, у Михаила Евдокимова?.. «Мой отец на своем краю деревни никого не трогает, а я – на своем!..»
В общем, жизнь была насыщенная, интересная, и проходила, между прочим, в благоприятной экологической обстановке.