Новый год уже совсем близко, так что, по традиции, пора начинать рассказывать рождественские истории. Вот одна из них, которая произошла с моим двоюродным дядей в 1973-м году.
Дяде тогда, кстати, было полных 26 лет. И работал он шофером на ГАЗ-51, в РАЙПо. Шофер – это то же самое, что водитель, просто французское обозначение данной профессии в настоящее время почему-то уступило место исконно русскому варианту.
ГАЗ-51 – это такой знаменитый советский грузовик грузоподъемностью 2,5 тонны, очень неприхотливый и надежный. Выпускался, между прочим, около 30 лет, с 1946 года по 1975-й.
РАЙПо – это Райпотребсоюз, государственное объединение розничной торговли. Мой дядя жил в районном центре и туда-сюда возил между магазинами данного РАЙПо разные продукты и промышленные товары.
И так уж случилось, что вечером 31 декабря 1973-го года дядя возвращался на своем грузовике из одного дальнего села домой, в свою холостяцкую квартиру.
Вообще-то мой дядя намеревался встретить новый год не дома, а у одной боевой подруги в деревне, но, увы, к подруге некстати вернулся муж из командировки. Пришлось моему дяде убираться восвояси несолоно хлебавши. Его даже не очень грела мысль, что в вещмешке в кабине его грузовика лежали аж семь бутылок крепчайшего деревенского самогона и два здоровенных круга домашней колбасы. В кузове грузовика был еще кой-какой дефицит, в виде конфет и индийского чая, но самогон и колбаса – это было святое.
Надо сказать, что мороз в ту новогоднюю ночь был крепкий, градусов хорошо за 30, и надо ж было такому случиться, что километрах в 10-ти от райцентра, поздним вечером, на пустынной дороге, двигатель дядиного грузовика взял да и сломался. Так сломался, что отремонтировать его можно было только в мастерской гаража.
Ну, дядя потоптался немного вокруг грузовика, подумал и понял, что домой ему придется идти пешком, потому как в кабине грузовика до утра можно было и замерзнуть насмерть, несмотря на теплый дядин полушубок, хорошую собачью шапку, ватные штаны и валенки.
Зато 10 километров, хоть и по морозу, для молодого и физически крепкого человека, в общем-то и не расстояние. К тому же была надежда, что все-таки будут еще попутные машины.
Дядя кинул в свой вещмешок, к уже имевшимся там ценностям, пару пачек индийского чая и коробку конфет, нацепил вещмешок за спину, запомнил место и потопал.
Ветра, к счастью, почти не было, от быстрой ходьбы дядя разогрелся, раскраснелся, да еще и тяпнул слегка из одной бутылки, так что настроение у него постепенно поднялось.
Пить много дядя не стал. Он знал, что это тоже может быть очень опасно. Дядя мой был человек хоть и молодой, но благоразумный.
И вот, пройдя километра три, дядя чуть поодаль на боковой дороге увидел другой грузовик, ЗИЛ-157, с будкой, из которой торчала труба печки. Из трубы валил дымок, а из будки доносились бодрые мужские голоса.
ЗИЛ-157, кстати, это был такой мощный трехмостовый грузовик, выпускался с 1958 по 1994 год.
Дядя совсем воспрял духом!
Он быстро дотопал до грузовика и постучал. Дядю тут же впустили внутрь, и встретили как родного. Время такое тогда было. Люди друг друга не боялись, и очень хорошо понимали, что значит оказаться зимой на дороге вдали от жилья.
В этом грузовике в тот же райцентр возвращались домой четверо рабочих с лесозаготовок, и у них тоже что-то сильно сломалось. В отличие от дяди, они вместе со своим шофером решили встретить новый год в будке грузовика. У них было довольно дров, целый ящик тушенки, несколько буханок хлеба и даже изрядный шмат сала, зато совсем не было выпить, поскольку на лесозаготовках действовал «сухой закон».
И когда дядя, скромно улыбнувшись, сказал мужикам, что у него при себе аж семь бутылок божественного напитка, мужики чуть не прослезились от нежданной радости и назвали дядю самым лучшим Дедом Морозом в мире.
Нетрудно догадаться, что встреча нового, 1974 года в той отдельной взятой будке прошла на самом высоком уровне, причем без ссор и драк, любо-дорого.
А еще, во-первых, дядя и мужики-лесорубы подружились на всю жизнь. И, во-вторых, у одного из них была совсем молодая незамужняя сестра, с которой дядя вскоре познакомился и чуть погодя сочетался законным браком, оставив в прошлом всех своих боевых подруг.
Вот такая простая, но очень счастливая история, причем случившаяся прямо в новогоднюю ночь.
Между прочим, дядя со своей женой вырастили троих детей, обзавелись внуками и сейчас находятся в добром здравии, чего и вам всем желают.

Известно, что небесным покровителем Санкт-Петербурга реально считается не Святой Петр, а живший в XIII в. князь Александр Ярославич. В 1240 году этот князь во главе новгородского ополчения доблестно разбил на Неве при впадении реки Ижоры шведский отряд и с тех пор получил прозвище Невского. Кроме князя с дружиной и новгородцев в битве участвовали и ладожане, а также, по видимому, не официально пособило местное финоугорское население, убившее многих шведов там, где Александрова рать не смогла пробраться. Ныне ученые по разному оценивают размах и значение русской невской победы 1240 года. Одни считают, что Александр надолго остановил шведские нападения на Русь (что не соотвестсвует истине). А другие вовсе умаляют значения победы, отказывают Невской битве в праве называться битвой, считая ее простой пограничной стычкой. Что ж, не исключено, что шведов было немного, и их этот конкретный выезд носил разведывательной характер не ставил перед собой цели быстрого и полного покорение «реки и всей области Новгородской». Недаром, пока Александр получил весть о б их приближении, собрал войска и прибыл в их лагерь, они продвинулись от невского устья всего несколько десятков километров вверх по Неве. Но тот факт, что шведы взяли с собой епископов (т. е, не менее двух, в то время как во всей Швеции их было 6) говорит о том, что ими замышлялась весьма крупномасштабная акция, важным звеном которой и являлась высадка в районе нынешней Усть-Ижоры. При этом Александр Невский безусловно проявил себя талантливым полководцем, устроившим организованное нападение на лагерь противника несколькими отрядами.

Новгородцы тоже оценили значение этой битвы. Емкое сообщение новгородской летописи содержит точную дату битвы (15 июля), указание на число жертв, имена некоторых из них и имена главных новгородских героев. Так описывались в новгородском летописании очень важные битвы. При этом победу новгородский книжник связывал с помощью самих Бориса и Глеба, первых русских святых, очень почитаемых на Руси, которых упоминали лишь в исключительных случаях. А после победы на Неве близ Ладоги основали крупный и видный мужской монастырь во имя Николая Чудотворца, покровителя водных путешествий (Александр, видимо уже тогда понимал, что шведы зарятся не просто на Новгородские земли, а воюют за господство на балтийских торговых, проходящих в Неву через воды Балтики). А ведь монастыри, да еще такие значимые, основывали только после очень великих побед. Правда, сам Александр долгое время не был причислен к лику святых (вероятно, сказалась его компромиссная политика с ордой, участие в проведении богопротивной с христианской точки зрения ордынской податной переписи Новгорода и его загородных окрестностей, сделавшей прежде свободный Новгород до самого конца монгольского ига ордынским данником. Но это не умаляло признания значения невской победы и полководческих доблестей князя).

Не удивительно, что Петр I сделал Александра Невского небесным покровителем Санкт-Петербурга, а его доблестную победу над шведами использовал для обоснования необходимости утверждения России при море и превращения ее в одну из сильнейших европейских держав.

Боже, помилуй полярников, поет Гребенщиков в одной из своих песен. А и правда, любая работа в приполярных областях обладает острым привкусом смертельной опасности. Вот и сейчас в южных широтах разворачивается драма вполне в духе эпопеи челюскинцев.

Траулер Sparta. Так же как и «Челюскин» – судно вовсе не ледового класса. Он также занимался своим делом без ледокольного сопровождения и, скорее всего, без данных ледовой разведки. На вопрос – а что вообще их понесло в суровый и крайне негостеприимный край, ответ прост. Биологические пустыни есть не только на суше, но и в океане. С одной стороны – самые «хлебные» места – именно в холодных морях Севера и Юга планеты. Вторая причина еще прозаичнее. Возможности рыболовецкого флота давно превысили репродуктивные возможности морей и океанов. И единственные еще места, где есть надежда на богатые уловы и ценные морепродукты – как раз самые опасные и труднодоступные. Отметим, что промысел в южнополярных морях осложнен и наличием самой трудной погоды на планете. Недаром, именно 40 широта Южного полушария носит имя «ревущей», а 50-я – «неистовой». При этом остаются крайне неприятные вопросы. С момента гибели «Челюскина», технические возможности по прогнозированию погоды, строительству кораблей и, самое главное, по ледовой разведке чрезвычайно развились. Что мешало, скооперировавшись держать наготове ледокол, использовать данные с космических спутников или воздушные средства ледовой разведки? Что не давало иметь на борту более мощную помпу и запас горючего к ней? Что, наконец, мешало компании, занимающейся приполярным промыслом, располагать судном ледового класса? Ответ, увы, тоже очевиден. Это премия за рискованную экономию.
При этом, надо отдать должное мужеству людей, продолжающих борьбу за живучесть судна и уже одержавшей в этой борьбе важную победу. Пробоину успешно заткнули, и как сообщают информагенства, заварили. Крен выровнен и есть надежда, что судно будет спасено. В общем, как писалось в сочинениях молодости автора – в жизни опять нашлось место подвигу. Теперь, все будет зависеть от двух факторов: погоды до прихода помощи и эффективности помощи как таковой.
И все же, за каждым подвигом маячит предшествующее ему преступление. В этом так же сходство современных спартанцев с катастрофой «Челюскина». Только тогда безумное предприятие было продиктовано военно-политическими соображениями, а сейчас – банальной выгодой. И нет никакой уверенности, что это будет превращено в триумф воли к жизни и подвигу во имя освоения ледяных просторов. Времена романтиков отступили в прошлое, ну а времена торгашей никуда и не девалось.
И вот, история «Спарты» еще не окончилась, а уже на горизонте новая беда – с перевернувшейся буровой платформы «Кольская». Уже ясно – без больших жертв не обошлось.

Так что остается надеяться, что как в той же песне Гребенщикова, Бог полярников помилует, удвоит им выдачу спирта и оставит, такими как есть. Т.е. живыми, здоровыми и вернувшимися к своей трудной работе.