Архив за день: 23.04.2012

Первая в России научная реставрация исторического памятника

Все мы привыкли, что реставрация исторических Первая в России научная реставрация исторического памятникапамятников должна проходить тщательно и научно, максимально точно возвращая им их былой облик.. Однако техника научной реставрации на самом деле сравнительно молода — ей чуть более ста лет. Первая научная реставрация в России и одна из первых в мире прошла в 1893-1900 годах в Новгороде под руководством академика Владимира Васильевича Суслова. Капитально отремонтировали и вернули исторический облик Софийскому собору.

Софийский собор на протяжении многих веков сохранял свое доминирующее положение среди новгородских храмов и достопримечательностей. Но после основания Петербурга, Новгород превратился в бедный, заштатный, провинциальный и ветхий город, ему не доставало средств на содержание в порядке даже самых важных строений, в том числе и главной новгородской святыни — древнего Софийского собора. К концу XIX столетия этот знаменитый храм обветшал и был на грани уничтожения. Лишь тогда его было решено отремонтировать. Ремонт был доверен академику Суслову. В ходе ремонта здания Суслов заодно решил воспользоваться моментом и максимально вернуть зданию исторический облик. При этом, Суслов впервые решил подойти к делу научно — собрать максимальное количество информации о былом облике здания, тщательно обмерить все его части им даже, на всякий случай, сделать слепки с уникальных древних граффити.

В результате, реставрация огромного древнего собора заняла семь долгих лет и была закончена уже в 1900 году. Южный фасад храма, обращенный на центральную кремлевскую площадь, получил современное убранство — были убраны три поздние контрфорса, а сводам было возвращено древнее фигурное познакомленное покрытие, являющееся достаточно выразительной деталью фасада. При этом, разваливающиеся стены и своды храма Суслов сумел так укрепить, что они выстояли даже в Великую Отечественную войну, когда древний кремль-Детинец, где стоит храм, был оккупирован немцами. При этом, обмеры Суслова очень пригодились при восстановлении внутреннего храмового убранства. Если бы не они — кто знает, как бы выглядел бы теперь сбор изнутри, и был ли бы он открыт вообще. С точки зрения исторической достоверности реставрация Сусловым древнейшего облика храма вызывает подчас споры — а такие ли были позакомарные своды. Но все равно, его реставрацию считают одой из лучших за все последующие годы в Новгороде. А это уже не мало. Вопреки известной пословице, про первый блин — комом, первая российская научная реставрация до сих пор восхищает всех, как специалистов, так и новгородцев и гостей города. Ведь благодаря ней собору была возвращена историческая красота и величие.

Возможно ли сейчас появление нового Макаренко?

Возможно ли сейчас появление нового Макаренко?
Об Антоне Семеновиче Макаренко слышали все взрослые люди, у которых есть дети. Не все, правда, знают в точности, кем он был и что сделал, но практически все знают, что он был великим педагогом. Здесь, на Узнайке, я уже не один раз писал о нем, но не грех написать и еще раз, в новом преломлении.
Если коротко, А.С. Макаренко в свое время оказался тем самым героем, который пришел вовремя. В период с 1920 по 1935 год Антон Семенович работал в созданых им последовательно колонии имени Горького и коммуне имени Дзержинского, где практически и разработал свою знаменитую систему.
В советское время о ней говорили и писали очень много. Существовало также множество школ и детских домов, которые пытались внедрить у себя эту систему, но в полном объеме это не получилось ни у кого.
Дело в том, что система Макаренко основана на полном самоуправлении воспитанников тем самым учреждением, в котором они и воспитываются. Это парадокс, конечно, однако вся жизнь построена на таких парадоксах.
Самоуправление в учреждениях, возглавляемых А.С. Макаренко, основывалось на двух «китах»:
— духовно-моральных стимулах;
— четких организационных принципах.
С духовно-моральными стимулами, в принципе, все понятно. Они были связаны с коммунистической, коллективистской идеей – с тем, правда, существенным нюансом, что для Макаренко его воспитанники никогда не были безынициативной массой, которой можно манипулировать как угодно.
А вот об организационных принципах надо поговорить более детально.
Общий коллектив воспитанников Макаренко всегда подразделял на первичные коллективы, которые назывались отрядами. В принципе, и сейчас в любом детском учреждении все как будто точно так же. В школах общий коллектив школы подразделяется на классы, в колониях для малолетних преступников весь контингент также распределен по отрядам.
Вот только в современных учреждениях эти первичные отряды, как правило, не сливаются в единый коллектив – поскольку они слабо сообщаются между собой.
У них нет базы, на которой они могут сообщаться.
Вот это – самое главное.
В учреждениях Макаренко этой базой была необходимость постоянного, ежедневного труда для поддержания нормальной жизни коллективов. И это был не просто труд, который можно делать абы как. И колония имени Горького, и коммуна имени Дзержинского фактически достигли не только полной экономической самоокупаемости, но и высокой прибыльности.
В колонии был полный сельскохозяйственный цикл, в коммуне – фабрично-производственный. Именно на заводе коммуны имени Дзержинского начался выпуск очень популярных в те годы фотоаппаратов «ФЭД», по технологии немецкого фотоаппарата «Leica», а еще здесь выпускались очень востребованные электродрели и сверлильные станки.
В общем, как это ни поразительно для тех коммунистических времен, фактически учреждения Макаренко были капиталистическими предприятиями.
Они ведь постоянно создавали капитал. У них были средства производства, основные материальные средства и оборотные средства, которые шли на закуп, к примеру, семян, удобрений, сельскохозяйственного инвентаря, а также всевозможного сырья, комплектующих, оборудования.
К тому же воспитанники Макаренко не просто создавали этот капитал – они постоянно обменивались информацией о том, как лучше построить работу своих учреждений-предприятий, они постоянно знали об уровне прибыли своих предприятий, о текущих и будущих затратах, и постоянно работали над тем, чтобы затраты сократить, а доходы повысить.
Отсюда вытекает и ответ на вопрос, который вынесен в заголовок этой статьи.
Появление педагогов, работающих в стиле Макаренко вот сейчас, в новое капиталистическое время, не просто возможно, а более чем возможно.
Но они должны быть не просто педагогами, а еще и бизнесменами. И как бизнесмены, они должны уметь отстроить деятельность своих предприятий совершенно прозрачно для всех его участников.
Вот с этим сейчас самые большие проблемы.
С экономической прозрачностью, а не с педагогикой.

Во что наливать молоко

Во что наливать молоко
Сегодня утром, засовывая в мусорный пакет очередные упаковки из-под молочных продуктов, я вдруг вспомнил про стеклянные бутылки и баночки, в которых молоко и молочные продукты поступали в магазины еще не так давно. Причем это было не только в нашей стране, но и в других странах – пока не сменились технологии.
Первой ласточкой смены технологий упаковки молока в нашей стране было появление бумажных молочных пакетов пирамидальной формы. Этот вид упаковки советские технологи позаимствовали у очень известной западной компании фактически нелегально.
Покупателям эти пакетики очень нравились, поскольку на общем фоне однообразной прозрачно-молочной тары они очень сильно выделялись. Но, правда, текли они безбожно. Нашим технологам так и не удалось наладить надежное склеивание пакетов после наполнения их молоком и сливками. Что-то в упаковочном процессе было не так.
Так что еще на рубеже 80-90-х годов у нас повсеместно царствовала молочная стеклянная тара.
Старшее поколение покупателей прекрасно помнит, как это было.
Для молока, кефира, ряженки и т.п., были предназначены поллитровые бутылки.
Для сметаны – двухсотграмовые баночки.
В некоторых городах был налажен розлив молочных продуктов также и в большие литровые бутылки, но повсеместно они не прижились.
Форма у бутылок и баночек была безальтернативно одна и та же. Никаких наклеек-самоклеек на них не было. Диаметр горлышка у бутылок и баночек также был безальтернативно один и тот же.
Закрывалась баночки одноразовой крышечкой из тонкой, но вполне себе прочной фольги.
Правда, бутылки и банки с такими крышечками следовало носить в сумках и авоськах вертикально, или с небольшим наклоном. Но, собственно, против этого никто и не роптал. Задача ведь была очень простая – после покупки доставить молочные продукты из магазина домой и поставить их там в холодильник или же сразу открыть и употребить в пищу. Так что этот короткий срок крышечка из фольги выдерживала более чем благополучно.
К тому же вся молочная тара была возвратной. И за возврат каждой бутылки и баночки платили денежку. За возврат бутылки – 15 копеек. За возврат баночки – 10 копеек. Это стимулировало! И вообще, в те времена сдать молочные бутылки было значительно проще, чем пивные. Пункт приема молочной тары был в каждом магазине, где имелся отдел молочных продуктов.
В этой технологии было только два недостатка: во-первых, существенный вес стекла. При покупке нескольких бутылок и баночек общий вес сумки с продуктами существенно возрастал. Да и рабочим, занимавшимся погрузкой-разгрузкой молочных продуктов, приходилось трудиться дни напролет в поте лица своего.
Во-вторых, всю эту возвратную тару надо было не только доставить обратно на молочные комбинаты, но и перед новым наполнением как следует промыть водой.
А для этого на каждом комбинате следовало иметь специальный промывочный цех, который ежедневно потреблял очень много чистой воды. Все это, разумеется, создавало определенные технологические трудности.
Однако вся эта технология была практически стопроцентно экологичная. Вода, загрязненная отходами молока ведь никакой опасности для природы не представляет. Молоко – это ведь продукт натуральный. Это вам не синтетические моющие средства и не продукты нефтепереработки!
Выбрасывались только крышечки из алюминиевой фольги. Но, опять-таки, алюминий – это тоже совершенно естественный материал. Смятая фольга в городской среде растворялась практически бесследно.
А что мы имеем теперь?
Огромное, невероятное количество всевозможных пленок и пластиков, которые мы выбрасываем ежедневно тоннами. И они постоянно засоряют нашу собственную среду обитания.
Это – настоящее безумие.
И конца-края ему не видно.