Жил да был славный город Неаполь. И, как у каждого крупного города, были у него свои «золотые» загородные резиденции. Что-то вроде Рублевского шоссе, только в 79 году нашей эры. Геркуланум, Помпеи и Стабия – дивные местечки, облюбованные богатыми неаполитанцами. Располагались эти города-спутники Неаполя на склонах Везувия, который в те времена считался не столько вулканом, сколько горой. Недействующим вулканом. Был, значит, Везувий когда-то, да давненько весь вышел. Ну, не совсем, конечно, весь, 1300 м над уровнем моря всяко оставалось.
Места действительно были полны очарования. Ведь известно, что вулканический пепел является превосходным удобрением, поэтому склоны вулканов так полны жизни и красоты. На склонах Везувия росли роскошные виноградные лозы, почва сочилась плодородием. И под золотым солнцем Кампании картина была великолепной. Аж до 24 августа 79 года.
А затем Везувию захотелось чихнуть. Бывает, знаете ли. Зачесалось в носу, вот он и…
Но чихнул Везувий не сразу. Как любой приличный вулкан, он сначала провел подготовительную работу: почесал там, где чесалось, потер переносицу, часто задышал… В точности, как человек, которому хочется чихнуть, но он сдерживается изо всех сил. Над Везувием поднялось облако – первый признак будущего извержения. Как утверждали очевидцы (например, Плиний Младший), облако напоминало формой пинию, будто над Везувием выросла в одночасье гигантская сосна. Ствол этого дерева изменял цвет, становясь то белым, то коричневым – вулкан выбрасывал то пепел, то землю.
Плиний Старший собрал группу смельчаков и отправился к вулкану. Где и погиб, отравленный ядовитыми газами. К этому времени в Помпеи уже поняли, что вулкан проснулся – на улицы сыпался пепел, а то и падали с неба камни. Солнце полностью скрылось в облаках пепла, и наступила «вулканическая ночь».
Перед походом к Везувию, Плиний Старший отдал приказ нескольким кораблям выйти в море – он как раз командовал римским флотом в тех местах и, увидев просыпающийся вулкан, задумался об эвакуации населения. Кстати, именно этот момент использован Айвазовским в картине «Гибель Помпеи» (1889 г.) – Айвазовский, художник-маринист, изобразил гибнущий город на заднем плане, весьма схематичное изображение домов в грозном огненном облаке, основа картины – суда, набитые людьми, посреди моря, под падающим пеплом, в тревожно-туманном алом свете.
И вот, две версии истории гибели Помпеи. Одна отображена Айвазовским: эвакуирующиеся люди, набившиеся в суда так, что те с трудом двигаются по морским волнам, пустой город, оставленный жителями на верную гибель в огне и пепле. Вторую версию описал Карл Брюллов – знаменитая картина «Последний день Помпеи» (1830-833 гг.), которая стала поворотным моментом русского изобразительного искусства. Недаром Боратынский сказал, что «Последний день Помпеи стал для русской кисти первым днем!», а Тургенев утверждал, что картина Брюллова составляет славу России и Италии (Италии по той причине, что Помпеи все же итальянский город).
На картине Брюллова – гибнущие люди, охваченные ужасом, пытающиеся спастись из обреченного города. Матери, прикрывающие собой детей, крики ужаса, обреченность упавших, падающие стены и статуи, огненное небо – горящий, гибнущий мир античности. На картине Айвазовского – спасшиеся люди и погибающий город.
Существует версия, что представление Айвазовского было более верным. Жители города успели спастись – бросив свое имущество, они бежали из погибающего города. Но при раскопках Помпеи было найдено множество трупов. Так вот, это – отнюдь не жители города. Это – мародеры и бандиты, которые жили в пещерах неподалеку. Увидев, как бегут жители, оставляя добро без присмотра, они устремились в город, надеясь на богатую добычу. И рвали ее друг у друга даже под градом камней и облаками пепла. Находили, например, застывших в схватке мужчин, вцепившихся в ларцы, рулоны ткани и так далее. Женщин, бегущих не с детьми на руках, как на картине Брюллова, а с драгоценностями.
И до сих пор в ходу обе версии истории. Одни утверждают, что извержение Везувия было столь внезапным и сильным, настолько быстрым, что жители города не успели вовремя осознать происходящее, а когда спохватились, то уже спастись было невозможно. Другие – что эвакуация была вполне благополучной. Но в городе оставались рабы – кто-то ведь должен был присматривать за имуществом, гладиаторы и те, кто не поверил в смертельную опасность. Ну и, конечно, мародеры.
Вторая версия представляется более правдоподобной. Извержение сопровождалось рядом грозных признаков. Плиний Старший успел вывести суда в море – этому имеются документальные подтверждения, а также сам прибыл на судне к вулкану с исследовательской целью. То есть, времени на осознание опасности и эвакуацию было вполне достаточно, если, конечно, не пытаться утащить с собой весь скарб. Так что, похоже, Айвазовский был более прав в своей трактовке гибели Помпеи. Вот уж истину говорят: жадность фраера сгубила. Те, кто был слишком привязан к имуществу, или надеялся обогатиться за счет брошенных другими ценностей, нашли свою гибель на улицах Помпеи.
Жаль, что не нашлось художника, который вдохновился бы гибелью Геркуланума – второго города, погубленного тем извержением Везувия. Геркуланум находился на другом склоне вулкана, и ему повезло – пеплом и камнями город не засыпало, лава прошла стороной. Но первый же дождь – и, скопившиеся на вершине вулкана грязь и пепел хлынули на Геркуланум грязевым потоком. Глубина потоков доходила до 15 м! И Геркуланум просто был похоронен в грязи. Правда, практически пустой – жители благополучно покинули город.
Когда заходит речь о семейном этикете, часто возникает непонимание – какие между своими могут быть церемонии? И тут же появляется вопрос – почему мы стремимся быть вежливыми и воспитанными с посторонними людьми, а с близкими и родными, дороже которых у нас никого нет, не церемонимся?