Архив за день: 18.04.2011

Внутрикорпоративное обучение: за и против

Добавить комментарий

Внутрикорпоративное обучение: за и против
С необходимостью повышать свой уровень профессионализма на разных внутрикорпоративных курсах и тренингах неизбежно сталкиваются сотрудники и крупных, и мелких компаний. Фактически, даже если в компании работает не более 5-ти человек наемных сотрудников, им рано или поздно придется побывать на курсах или пройти через определенные тренинги. Жизнь заставит. И руководство, которое ни в коем разе не желает отставать от жизни и переменчивой рыночной ситуации.
Но почему-то в одних компаниях внутрикорпоративное обучение становится мощным инструментом развития и объединения сотрудников в единую команду, а в других компаниях даже очень качественные и дорогие (для владельцев компании) тренинги становятся для сотрудников тяжким бременем.
Почему так происходит? Попробуем разобраться.
В принципе, есть два основных подхода к процессу обучения сотрудников: естественный и формальный.
Естественный – это когда всякие очередные курсы или тренинги происходят именно тогда, когда в этом назрела необходимость и для компании, и для ее сотрудников. Момент должен быть именно такой, ни раньше, и ни позже.
Но кто же определяет этот момент?.. В хорошей, живой компании это может быть одновременно и руководство, и сами сотрудники, которые могут даже напрямую обратиться к руководству с предложением провести тренинг или организовать какие-нибудь курсы. Обращение с таким пожеланием «снизу» — очень хороший показатель оптимальной рабочей атмосферы в данной компании. Оно означает, что сотрудники ценят свою компанию, и хотят, чтобы и компания, и они сами были успешны в конкурентной борьбе.
Ну а если руководство само понимает, что для дальнейшего движения вперед необходимо повысить профессиональный уровень сотрудников, и при этом сохраняет чувству меры – это тоже очень даже неплохо. При естественном подходе к внутрикорпоративному обучению тренингов и курсов не может быть ни много, ни мало – их будет ровно столько, сколько нужно.
Формальный подход к обучению сотрудников характерен, как правило, для крупных компаний. Большое количество разных подразделений и сотрудников в крупных компаниях уже само по себе создает почву для унификации и формализации отношений среди персонала. Поэтому в таких компаниях для руководства внутрикорпоративным обучением даже вводится специальная должность директора по обучению персонала. А уж раз такая должность появляется, то человек при этой должности начинает составлять всевозможные графики и планы обучения сотрудников подразделений. И хочешь не хочешь, а сотрудники будут вынуждены ходить на курсы и тренинги не тогда, когда это реально нужно компании и им самим, а тогда, когда такие курсы обозначены в плане внутрикорпоративного обучения.
И если это происходит слишком регулярно, то работа в такой компании начинает, мягко говоря, терять для сотрудников привлекательность.
Они начинают смотреть на сторону.
И, вместе планируемого эффекта роста, такая, слишком заформализованная компания, получает совсем обратный эффект…

Одежда и культура

Добавить комментарий

Даже во времена пещер и мамонтов одежда была не просто хранилищем тепла, спасителем от мелких ран и царапин, но мерилом культурного уровня. Мода на набедренные повязки из шкуры саблезубых тигров – это не только любовь к теплу или мерило охотничьего мастерства, но и тяга к эстетике.
Одежда и культура
Чем дальше уходила цивилизация в своем развитии, тем сложнее становились одежды. К ним добавлялись различные аксессуары, косметика – для создания единого, гармоничного ансамбля. Усложнялась культура – усложнялась и одежда. Вспомним хотя бы, как во времена Петра I вливание образцов западной культуры в российские реалии привело к такому изменению одежды, что не всякая модница могла одеваться самостоятельно, требовалась помощь нескольких человек.

Как ни странно, к упрощению одежды привело в первую очередь развитие военной техники. Сначала пришлось изменить военную форму – воевать в камзолах с торчащими фалдами, париках с косичками и буклями, в киверах с султанами и т.д. стало невозможно при развитии стрелкового оружия. Представьте на секунду гусара в его шикарном ментике, в обтягивающих лосинах перед автоматчиком. Или даже перед солдатом с винтовкой Мосина (создана в 1887 году) – стрельба из такой винтовки гораздо более прицельная, чем, скажем, из кремневых ружей, бывших в ходу в войне 1812 года. Ну а глобальность первой мировой войны затронула уже не только военную, но и гражданскую одежду. Реалии военных лет требовали упрощения одежды, отказа от вычурных, сложных форм, сдержанности в цветах.

После первой мировой войны мода стала практичной – никаких излишеств, стесняющих движения. И тем не менее, требовалось изящество, изысканность, по-прежнему – гармоничность сочетания отдельных частей туалета, аксессуаров и косметики. Это касалось как женской, так и мужской одежды.

Но даже во времена самых сложных форм одежды далеко не все могли позволить себе «куафу на китовом усе». Изысканность, сложность и гармония всегда были принадлежностью высших классов общества, а также – образованных людей. У интеллигенции во все времена была своя мода – гораздо более практичная, чем мода аристократии, но сохраняющая основные требования – изысканность, изящество и гармония. Фактически мода интеллигенции была отражением культуры. В самом деле, тяжело рассуждать о пьесах Шекспира в армяке или восхищаться Гомером в сарафане.

Любопытно, что при упрощении культуры одежда так же упрощается, причем, в этом случае она не просто становится практичной (иногда даже наоборот), но теряет главное – гармоничность сочетания, изящество.

Характерно, что как только появились издания Толстого «в комиксах» (к примеру, сокращенное издание «Войны и мира» — на 90 страницах!), на улицах появилось множество безвкусно одетых людей. Причем, каждая деталь туалета сама по себе не вызывает нареканий, но вместе они, что называется, не смотрятся. Например, джинсы и туфли на шпильках. Мужчины утратили культуру выбора галстука (если кто-то не знает, то галстук должен соответствовать по цвету носкам, а вовсе не тону рубашки), а уж завязывать его умеют единицы. Женщины могут носить кроссовки с платьем и так далее.

И в то же время нельзя сказать, что это – проблема моды. Мода по-прежнему требует гармонии, изящества и изысканности (да-да, даже если речь идет о тяжелых ботинках на рубчатой подошве – и такая обувь может быть изысканной, если остальной костюм ей соответствует). Вот только все меньше людей, которые могут по-настоящему следовать требованиям моды, а не воспринимать ее примерно так же, как Толстого – в комиксах.

Может быть, стоит отказаться от излишних упрощений? Обратить внимание на культурное наследие, на образование – настоящее, как раньше говорилось – классическое. И не идти по пути наименьшего сопротивления, читая «Войну и мир» на 90 страницах, а представление о Чайковском и «Лебедином озере» получая из мультфильмов о Барби.

Между прочим, сами по себе подобные мультфильмы отнюдь не плохи – для детей. Они способны привить ребенку любовь к музыке, стремление повышать культурный уровень. Плохо, когда на них все и останавливается. А ведь театры оперы и балета по-прежнему готовы принять желающих приобщиться к источнику культуры и вдохновения, книги все еще стоят на библиотечных полках или продаются в магазинах. Так что не стоит сводить все многообразие мира к упрощенной одномерности. И тогда в одежде появится изящество, изысканность и гармоничность, которые требуются модой любого столетия.

Яцек Качмарский. Кому принадлежит творческое наследие польского поэта?

1 комментарий

Яцек Качмарский. Кому принадлежит творческое наследие польского поэта?
Первую из своих четырех «Облав» известный польский поэт Яцек Качмарский (22.03.1957 – 10.04.2004) написал в 1974, практически сразу после встречи с Владимиром Высоцким, которая состоялась весной этого же года на варшавской квартире кинорежиссера Ежи Гофмана («Потоп», «Пан Володыевский», «Огнем и мечом»), в доме на Аллее 3-го Мая, у Моста Понятовского:

Но не закончилась облава и не спят гончие,
И гибнут всё время молодые волки во всём огромном мире.
Не позвольте содрать вашу кожу! Защищайтесь и вы!
О братья волки, защищайтесь, пока вы все не погибли!
(Перевод Я. Качмарского и обратный перевод)

В 1977 году, на Фестивале студенческой песни в Кракове, этот, по сути, вольный перевод знаменитой «Охоты на волков», исполненный на пару с Петром Гераком, принес будущему поэту первую премию и стал начальной точкой отсчета его популярности.

А между прочим, у Качмарского это был не первый перевод из Высоцкого. Достаточно вспомнить песню "Сгорели мы по недоразумению", которую Яцек перевел в 1973 году. Потом был "Случай в ресторане". Кто сейчас об этом помнит, кроме специалистов?

А вот после личной встречи Качмарского с Высоцким, видимо какая-то часть энергетики от второго передалась первому. И появилась "Облава", от которой Яцек пошел к своей известности.

Иначе говоря, во многом именно благодаря Высоцкого началось становление Качмарского, как поэта.

Есть такое понятие как межнациональное влияние. Явление, встречающееся в поэзии очень редко. Но в случае с Качмарским и Высоцким оно просматривается очень явно, четко и однозначно.

Яцек по-своему использует достаточно большое количество идей и тем Владимира Семеновича. И здесь не только его "Облава" или "Эпитафия Высоцкому", как перекличка между "Охотой" и "Истопи ты мне баньку" или "Конями привередливыми". Можно вспомнить пару "Канатоходец" Высоцкого и написанную Качмарским во время введения Ярузельским военного положения "Наш цирк закрыли на ключ".

При этом ни в коем случае нельзя говорить о подражании одного поэта другому. Качмарский, опираясь на поэтическое наследие Высоцкого, идёт своей собственной дорогой. В его вольных переводах появляются новые символы и образы, отсутствовавшие в русском оригинале. Вот что, например, говорит сам поэт о введение в текст «Облавы» собак, которых не было у Владимира Семеновича, в его «Охоте на волков»:

"Не мог я по примеру Высоцкого использовать образ красной тряпки над землёй, которую боится волк. Эта его метафора была актуальна в Советском Союзе, так как речь шла о безволии подавленных людей, которые не в состоянии перепрыгнуть через красную тряпку, даже если от этого зависит их жизнь.
В Польше же каждый перепрыгивал через красную тряпку, если хотел или был вынужден это сделать. У нас проблемой были именно псы, готовые пойти против собственной природы"….

Учитывая вот эту, где-то усилившуюся, где-то появившуюся именно у Яцека политическую составляющую его стихов и песен, их общественный резонанс, актуальность и соответствие конкретному времени в истории страны, сама собой напрашивается ещё одна параллель. Между Качмарским и Тальковым.

Яцека ведь называли "голосом "Солидарности"". А его "Стены" были официальным гимном этой, известной далеко за пределами Польши, организации. Но даже принимая во внимание политическую составляющую стихов и песен Качмарского, их привязку к конкретному поколению, как представителю своего времени – польский поэт опять же всё-таки ближе к Высоцкому, чем к Талькову.

Потому что Польша не воспринимала его, как голос конкретной партии. Или голос конкретного поколения. Страна считала Качмарского голосом нации.

Точно так же когда-то мы относились к Высоцкому, которого слушали все. Даже его гонители. Достаточно вспомнить уже давно ставшее классикой — "меня зовут большие люди, чтоб я им пел "Охоту на волков".

Тальков, всё-таки — несколько иной. Как мне кажется, — певец конкретного поколения и не менее конкретной проблематики. А что-то, пока неясное неуловимое, но, наперекор всему, — проглядывается, проступает в образе польского поэта и от Игоря Талькова.

Опять же — как показалось мне. Просто мы, наверное, пока не воспринимаем Качмарского так, как его воспринимают в Польше. Мы только знаем, что он тесно связан не только с польской, что вполне естественно, но и с русской культурой. Мы — знаем. А надо бы не только знать, но и прочувствовать.
Проблема в том, что для того, чтобы это сделать, надо знать творчество. А мы пока такой возможности не имеем. Просто потому, что нет ещё достаточного количества переводов стихов Яцека.

Если оглядеться вокруг, посмотреть, посчитать… Много ли переводов стихов и песен Качмарского мы знаем? Около десятка. Может быть, чуть больше. И всё!

Но разве можно на основании такого информационного мизера делать какие-то выводы о творчестве поэта? Как рассуждать о нём, если нам не известна большая часть его поэтического наследия, скрытая от потенциального читателя языковым барьером? Мы ведь многого просто не знаем.

Поэтому сегодня, в этой статье, только часть из того, что можно бы рассказать о духовных и творческих ниточках, связывающих Яцека Качмарского с русской культурой. Их ведь много. Очень много.

Просто большинство из них пока не дошло до русского читателя. Как, например, стихотворение «Рублев», написанное под впечатлением от одноименного фильма Андрея Тарковского. Глубокое, философское произведение, в котором польский поэт, вслед за русским режиссером и одновременно вместе с ним, задумывается над взаимоотношениями личности и власти. Рассуждает о месте поэта в современном ему обществе. О присутствии в творчестве божественной составляющей.

В этом произведении Качмарский пытается найти свои ответы на те вопросы, которые уже достаточно давно перешагнули за рамки национальных границ. Поэтому и его творчество уже не может принадлежать исключительно Польше, для которой он творил. Или только России, от культурного наследия которой Яцек получил очень многое из того, благодаря чему он стал тем, кем стал. Его стихи и песни уже вошли в общемировую культурную копилку.

И, наверное, осталось только подождать. Чтобы пришло время, и в каждой стране появился бы тот, кто сможет раскрыть своим соотечественникам красоту произведений Качмарского.

Ну, а пока нет его, такого – просто подстрочник. Банальный подстрочник стихотворения «Рублев». В надежде на то, что когда-то и в России появится человек, который донесет до нас не только смысл, но и поэтику стихотворных строчек Яцека Качмарского –

Рублёв

(по фильму A. Тарковского)

На земле, что всегда под водой или снегом,
Есть дороги, по которым почти никто не ходит.
Иногда, там блаженный
Движется по небу —
к людям, плывущим в лодке!
И возвещает, что летит.
А они хватают его в сети.

Между полей и заводей там белые города,
Где торгуют лошадьми, шелками и серой.
А над торгом вырастает прекрасный монастырь.
Хоралы и хрип.
Икона и конь.
Удила и золотой нимб святого.

На стенах подворья — цепи и серпы.
Скоморох прихлопывает Читать далее →