Независимо от того, где появляются новости – по ТВ или на соответствующих сайтах в интернете, все они каждый день одни и те же. Повышение котировок, понижение котировок. Государство и оппозиция. Цены на бензин. Уровень пенсий. Накопительные фонды. Причуды сумасбродных олигархов. «Акции» безбашенных хулиганок. Заявления неадекватных священников. Цены на продукты. Цены на недвижимость. Цены на отдых. Цены на все!
Все подобные события как бы говорят о том, что жизнь продолжается, и, в то же время, скучно все это. Очень скучно. Потому что очень приземленно.
А где высокие цели?
Где душевные метания в поисках всеобщего человеческого счастья?
Где самоотверженность, самопожертвование, альтруизм?
Где это все?..
Нет, это все тоже где-то есть, но в новостях о чем-то подобном говорится значительно меньше, чем о разных преступлениях, разрушениях и несчастьях.
Уж так устроены журналисты-новостники.
Они как стервятники, которые вечно реют где-то рядом в поисках сенсаций и чужого грязного белья.
Им не до созидания или рассказов о созидании.
Им надо найти больное место – где угодно, у кого угодно, как угодно – и насыпать на это место соли или плеснуть кислоты, чтобы написать о том, что произойдет дальше.

Это – патетическое вступление.

Перехожу к основному содержанию данной статьи.
Итак, все подобные новости современный мир – в первую очередь западный, и мир современной России — выдает потому, что он весь в целом зашел в тупик.
Он исчерпал запас высоких идей.
Точнее, все высокие идеи, которые были рождены самыми просвещенными умами прошлых веков и эпох, были многократно испытаны на практике, в разное время, и в разных странах, и доказали свою полную несостоятельность.
Особенно, как мы знаем, досталось нашей стране.
Сначала на броневичок запрыгнул лысенький и картавенький, и сказал: «Даешь геволюцию! Не даешь частную собственность!». Его сразу же поддержал усатый и с трубкой. Очень сильно поддержал. Так сильно, что ради этой поддержки были загублены жизни многих миллионов людей.
Ну, отменили частную собственность.
Что-нибудь хорошее из этого вышло?..
Нет, не вышло.
Тогда частную собственность – точнее, право на нее — вернули. Хотя и не тем, кому она принадлежала изначально, а совсем другим людям и в другое время.
Что-нибудь хорошее из этого вышло?..
Да или нет?..
Вопрос очень непростой. И ответ на него тоже неоднозначный.
Ведь совсем одно дело, когда жизнерадостная комсомольская молодежь строит ГЭС, железнодорожные магистрали, а также новые рудники и шахты, чтобы все построенное принадлежало всей стране, всему народу и способствовало всеобщему процветанию и счастью.
Во всяком случае, планы и стремления строителей были именно такие.
И совсем другое, когда эти построенные всенародные объекты приватизируются и начинают служить в первую очередь процветанию узкой группы лиц, да еще и с очень низким моральным уровнем.
Но в глубине души все понимают, что снова запрещать частную собственность ни в коем случае нельзя.
Хуже будет!
Однако, получается, что и так плохо, и так плохо.
Есть ли где-нибудь золотая середина?
Возможно ли на этой земле, в этом бренном мире, создание такой общественной системы, в которой вопросы собственности будут разрешены на базе всеобщего согласия, а всеобщее и личное человеческое счастье станет совершенно реальным?
Конечно, возможно.
А почему нет?..
Просто так быстро на этот раз уже ничего не произойдет.
Это ж не кепкой с броневика махать!
Но если долго мучиться, в конце концов что-нибудь все равно получится.

26 августа 1919 г. в столице провозглашенной уже почти год назад (18 ноября 1918 г.) суверенной Латвийской республики – Риге, состоялось рабочее совещание с основным вопросом повестки дня – Совместное осеннее наступление на Советскую Россию. Организовано оно было по инициативе англичан, но присутствовали на нем представители всех заинтересованных сторон – Северо-Западной армии генерала Юденича, Западной добровольческой армии полковника Бермондт-Авалова, Польши, Эстонии, Латвии и Литвы. По разработанному на совещании плану, Бермондт-Авалов должен был начать выдвижение своих частей на Двинск (ныне Даугавпилс), чтобы через Великие Луки выйти на Бологое и перерезать Николаевскую железную дорогу, тем самым лишив противника возможности перебрасывать под Петроград резервы из центра России.

Изначально наступление планировалось на 15 сентября. Правда, как это обычно и бывает, вдруг возникало то одно, то другое непредвиденное обстоятельство и ранее намеченную дату приходилось переносить на более поздний срок. Но 6 октября части Западной добровольческой армии всё-таки начали выдвижение из Митавы (ныне Елгава), где они дислоцировались, в сторону Двинска.

Всё шло по плану. Как вдруг, буквально на следующий день аваловцы повернули почти на 180 градусов и пошли в наступление… Совсем не на Советскую Россию. А на столицу суверенной Латвии – Ригу.

И наступление было настолько стремительным и успешным, что уже к исходу следующего дня передовые части Западной добровольческой армии заняли западные, левобережные предместья латвийской столицы.

Что же случилось, почему вектор наступления поменялся таким кардинальным образом? Скорее всего, здесь не обошлось без «немецкой руки». Для того, чтобы это понять, надо чуть-чуть открутить ленту истории назад и вспомнить, что ещё до окончания Первой Мировой войны территория Латвии была полностью занята частями 8-ой германской армии.

Но… Война всё-таки закончилась. В Компьене заключено перемирие. Латвия заявила о своем суверенитете и сформировала правительство, которое возглавил Карлис Ульманис. А Советская Россия в одностороннем порядке денонсировав Брест-Литовский мирный договор, начала своё наступление в Прибалтике, которому, по сути, противостоять было некому и нечем. Своих вооруженных сил у Латвии ещё практически не было, а боеспособность того, что всё-таки имелось в наличии, находилось далеко не на том уровне, чтобы говорить об организованном сопротивлении Красной Армии.

В создавшейся ситуации у правительства Ульманиса не было иного выхода, как опереться на имевшиеся практически под рукой силы 8-ой германской армии, с командованием которой, в лице Августа Виннинга, 29 декабря 1918 года был заключен договор о том, что Латвия принимает на службу немецких добровольцев и тем из них, кто прослужит в латвийских частях не менее 4-х недель обещает не только гражданство нового Прибалтийского государства, но и что более важно… Земельные наделы!

Обещание своё латвийское правительство, кстати, так и не выполнило. Но кто об этом мог знать в самом начале 1919 года? И бывшие солдаты и офицеры 8-ой армии, которых в Германии не ожидало ничего хорошего, кроме послевоенной безработицы и нищеты, в надежде на лучшую долю и латвийскую землю начали записываться в латвийские добровольческие части, из которых были сформированы «Железная дивизия» и «Немецкий легион». Эти части и составили тот основной костяк, который за (а зачастую и вместо) латышей воевал за их свободу. Больше 4-х недель. Значительно больше!

А тут Версаль. По условиям которого Германия обязалась вывести свои войска из Прибалтики, т. к. та становилась уже зоной интересов победителей.

Но если уйти из Латвии, то обещанной землицы не видать! И все добровольческие немецкие части дружной 40-тысячной колонной перетекают в Западную добровольческую армию. Т. е. из 50-52 тыс. штыков, находившихся под началом Авалова в начале октября 1919 года, почти 80% были… Немцы! Которым, во-первых, был не резон уходить из Латвии, от своих потенциальных земельных наделов, куда-то под неведомое им Бологое. А во-вторых, как минимум, их офицеры прекрасно понимали, что возьми Юденич Питер, позиции англичан в Прибалтике многократно усилятся. И тогда, тем более, останется ли у суверенного латвийского правительства хоть какое-то желание выполнять обещания, когда-то данные немцам?

И кто знает, не передовые ли немецкие части Западной добровольческой армии спровоцировали бои местного значения с латышами, в результате которых Авалов так и не вышел ни к Двинску, ни к Николаевской железной дороге, а оказался под Ригой.

И поначалу всё шло не так уж и плохо. Правительство Карлиса Ульманиса, осознав реальность военной угрозы со стороны Западной добровольческой армии, оставляет столицу и эвакуируется в Венден (ныне Цесис). А вот сам Бермондт-Авалов начинает колебаться. Поэтому вместо того, чтобы продолжить так успешно начавшееся наступление, он 10 октября предлагает латвийскому правительству… перемирие.

Дело в том, что командующий Западной добровольческой армии, благодаря информации, доходившей до него из Берлина, был в курсе, что германское правительство, опасаясь конфликта с Антантой, официально считает захват Риги нежелательным. Но вот общественное мнение к этому относится благосклонно. Более того — немцы не просто желают, а всеми фибрами своей тевтонской души жаждут, чтобы русский полковник насыпал как можно больше соли на хвост этим проклятым англичанам.

И что делать? Захватишь Ригу — станешь практически национальным героем Германии. Но лишишься официальной поддержки её правительства. А вместе с нею не станет денег, оружия, боеприпасов. И как тогда воевать? А не возьмешь Ригу… Не станешь национальным героем. Но не прекратится снабжение армии. Соответственно, есть шанс сохранить её боеспособность. Что?.. Что делать?!

Этих нескольких дней колебаний командующего Западной добровольческой армии хватило англичанам и эстонцам, услышавшим отчаянные мольбы латвийского правительства о помощи. Первые повернули на Ригу свою эскадру крейсеров, которая вообще-то по августовскому плану должна была с моря поддерживать своей огневой мощью части Северо-Западной армии генерала Юденича, наступавшие на Петроград. От эстонцев на помощь суверенным соседям подошли 4 бронепоезда. Которые тоже, сложись всё немного по-другому, могли бы оказаться под Питером. И так же, как и английские крейсера, были бы там совсем не лишними.

Но генерал Юденич остался один на один с оборонявшими Петроград частями Красной Армии. Почти все его потенциальные союзники оказались под Ригой, где в середине октября 1919 года, несмотря на первые осенние заморозки, было очень жарко. Ни английские крейсера, ни эстонские бронепоезда снарядов не жалели. И, в конце концов, артиллерия своё дело сделала. К 16 октября наступление Западной добровольческой армии удалось остановить. И хотя из левобережной части Риги аваловцев выбили только 11 ноября, т. е. почти через месяц, их судьба, после подхода англичан и эстонцев, была практически решена. Отрезанная от баз снабжения, не имевшая, в отличие от противников, ни материальных, ни людских резервов армия могла достойно сражаться. Но победить – никогда.

Так и получилось. К концу декабря части Западной добровольческой Читать далее →