Если вы посмотрите детективные фильмы советских времен, то обнаружите интересную закономерность: все следователи живут исключительно работой. Нет, у них, конечно, есть семьи, но об этом факте либо упоминается весьма глухо (например, кто-нибудь из сослуживцев спросит: «Ну как там твои?» — на что получит неизменный ответ: «В полном порядке»), либо это «верные боевые товарищи» (ну, или подруги), как, к примеру, в фильме «Рожденная революцией».
Разве что в «Криминальном таланте» у следователя имеются определенные семейные проблемы: дочка все время требует деньги на супер-модные джинсы, а у отца – довольно средняя зарплата. Но этот фильм снимался в 1988 году, после «Ассы», так что уже можно было показывать на экране и личные трудности «боевых товарищей». Кроме того, интерлюдия с джинсами относится не столько к следователю, сколько к психологической подоплеке серии преступлений: девушка становится преступницей исключительно в силу внешних обстоятельств.
Ну а остальные следователи как-то обходятся и без семей, и без проблем. Вся их жизнь – исключительно работа. По крайней мере, так выглядит на экране. Что интересно, подобный подход отнюдь не портил детективы. Зритель не отвлекался на дополнительные сюжетные линии, с самим детективом не связанные. На экране разворачивалось лишь криминальное действо: преступление – следствие – раскрытие преступления – захват преступника.
Даже в фильме «Возвращение святого Луки», снятом по «горячим следам» реального преступления, следователь «висит в воздухе». Показан весьма солидный товарищ, очень душевный, способный на понимание и сочувствие, но – ни звука, ни ползвука о его личной жизни.
Можно сказать, что личную жизнь следователя на экране впервые советский зритель увидел во время показа итальянского сериала «Спрут». И тут выяснилось, что следователь, оказывается, тоже человек! У него может быть жена и дети. И (о ужас!) даже любовницы!
Правда, описание личной жизни бравого комиссара Каттани занимает львиную долю экранного времени. Зритель увлеченно разбирается в семейных проблемах комиссара (любопытно, что же такого сделала много лет назад его жена, что комиссар считает их семейную жизнь неудачной?), в его нежных чувствах то к одной даме, то к другой (интересно, женится ли он на дочке банкира? И какая жалость, что так подходящая ему дама из прокуратуры уже замужем, впрочем, ее мужа убивают, так что опять встает вопрос – может, комиссар женится вторично?).
А вот само расследование как-то слабовато. Собственно говоря, его и вовсе нет. Никаких логических умозаключений методом дедукции (вы только посмотрите, Ватсон, из этого следа мы можем сделать вывод, что в банке Альчинарри отмываются деньги мафии!), никаких встреч с осведомителями… да вообще ничего! Максимум: «Комиссар, в этом чемоданчике находятся документы, уличающие многих политических деятелей в коррупции и связях с мафией. Воспользуйтесь ими, очистите нашу страну от преступности!». Ну а дальше бравый комиссар с чемоданчиком в одной руке и очередной дамой в другой бросается под хорошо разогнавшийся мафиозный паровоз. И – останавливает его! В очередной раз. Чтобы он вновь набрал ход. Опять же – в очередной раз. До следующего чемоданчика.
Ну, никакого сравнения с советскими детективами. Зато современные детективные истории российского кинематографа сделаны именно по этой кальке. Бравый следователь с кучей семейных или внесемейных проблем (жена, любовница, еще одна влюбленная дама, или – в случае, если следователь женщина – любовник, муж, дети) и где-то на заднем плане – само следствие. С погонями, конечно, выстрелами и кучей мяса. Драйв-то должен быть.
И возникает вопрос – что же это такое? То ли это эволюция российского киношного детектива, то ли регресс? Иногда нужно очень постараться, чтобы в нагромождениях личной жизни следователя отыскать саму детективную линию. Но зато такой подход позволяет снимать уже не полуторачасовые фильмы, а целые сериалы для бесконечного просмотра. Но детектив ли это?
