Человеческий мозг — самый сложный орган нашего организма, который содержит 20 млрд. клеток и отвечает за все: от снов и движений до аппетита и эмоций.

В основном он состоит из серого вещества — клеток мозга или нейронов, в которых происходит обработка информации. В нем также содержится белое вещество — нервные волокна, подобные электрическим кабелям, рассылающим химические сигналы и передающим информацию между клетками. Фактически, в мозге больше нервных волокон, чем проводов во всей международной телефонной сети, и бывает так, что «провода» мозга могут спутаться в результате травмы, болезни или по генетическим причинам.

Раньше ученые думали, что травмы мозга вызывают перманентное повреждение мозговых функций, но новые исследования предполагают, что так происходит не всегда.

«Как мы знаем из результатов сканирования, при повреждении участка мозга функции этого участка распределяются по другим участкам мозга», — объясняет доктор Кейт Мюр (Keith Muir), старший лектор в области неврлогии университета Глазго.

«Поэтому иногда после инсульта люди теряют способность двигать рукой или ногой, но потом эта способность восстанавливается, так как эту работу берет на себя другой участок мозга».

На самом деле, говорит доктор Мюр, речь идет не о различных участках мозга, а о множестве взаимосвязанных систем, работающих вместе.

В случае травмы системы формируют новые связи, и иногда это дает удивительные результаты.

Некоторые люди уже рождаются с такой измененной «проводкой». При рождении мы имеем гораздо больше нервных клеток, чем нам нужно, и по мере развития наступает период так называемого «сокращения», когда остаются лишь нужные и используемые связи и клетки.

Бывает, что этот процесс сбивается — возможно, это происходит из-за дефектного гена — что приводит к образованию перекрестных и лишних соединений.

Мы поговорим с людьми, чей мозг оказался «в беспорядке» с рождения или в результате болезни. Но некоторые из них отнюдь не считают это помехой и даже находят полезным.

Бирмингемец в французским акцентом

Ричард Мёрей (Richard Murray), 32, заведующий отделом финансового планирования, три года назад перенес инсульт, после которого стал говорить с французским акцентом. Ричард, проживающий в г. Херефорд, женат на Эми, 32, имеет двух детей: Оливии 2 года, Финлей 17 месяцев.

Ричард рассказывает: «До инсульта я говорил с сильным Бирмингемским акцентом. Сейчас люди думают, что я коренной француз, несмотря на то, что я был там лишь дважды в отпуске, и владею только основами языка, полученными в школе».

Инсульт случился через девять дней после того, как мы вернулись с нашего медового месяца. Неожиданно я почувствовал жгущую боль в голове, и вся правая сторона тела онемела. Я был в сознании, но не мог произнести ни слова.

Меня отвезли в больницу и через несколько часов чувствительность начала возвращаться в правую ногу и руку, но на следующее утро я опять мог лишь мычать. Меня охватил приступ паники.

Сканирование мозга показало, что инсульт был вызван кровяным сгустком, блуждающим по системе и застрявшим в левой стороне мозга — той, что контролирует речь. Врачи решили, что сгусток появился после того, как я сломал большой палец на ноге во время медового месяца.

Несмотря на то, что этот сгусток был уничтожен лекарствами, меня предупредили, что я могу больше никогда не заговорить. Это было ужасно.

Весь мой словарный запас по-прежнему хранился у меня в голове, но я физически не мог вспомнить, как составлять слова. Мне приходилось писать.

Через восемь дней меня выписали, и к тому времени способность двигать руками и ногами полностью восстановилась, но я был нем. Мне сказали, что я должен был как можно скорее пройти логопедический курс в Государственной службе здравоохранения, очередь на который уже была расписана на девять месяцев вперед. К счастью, один из моих друзей был логопедом, и он согласился встречаться со мной раз в неделю, и ежедневно со мной занималась моя жена. Мне пришлось учиться говорить с нуля. Я знал, как должна звучать та или иная буква или слово, но я не знал, куда поставить язык и как их выговорить. При помощи зеркала моя жена показывала мне, как должен выглядеть мой рот при произношении определенных звуков.

За две недели я выучил четыре основных слова: «привет», «пока», «да» и «нет». Тут же стал проявляться мой новый акцент. Сначала я говорил как итальянец. Моя жена была рада, что я вообще смог заговорить.

Как-то я был в супермаркете, и кассир задал мне вопрос, в ответ на который я смог лишь пожать плечами. Кто-то за мной сказал: «Чертов иностранец».

Мало по малу я говорил больше и больше. Физически во рту появилось иное ощущение, отличное от того, что я чувствовал при разговоре до инсульта, а акцент превратился из итальянского во французский. Когда я встречал старых друзей и начинал говорить, они думали, что я издеваюсь.

Когда, спустя полгода, я вернулся на работу, мне пришлось лично встретиться с каждым клиентом, так как по телефону они не верили, что это был я.

Сейчас я могу уверенно поддерживать беглый разговор, но все равно моя речь звучит по-французски. Доктора не могут сказать, вернется ли когда-нибудь мой английский акцент. Но мне это не мешает, учитывая, что я уж думал, что вообще никогда не заговорю. Я рад, что могу говорить.

Что происходит?

Синдром иностранного языка — очень редкое, но распознаваемое заболевание, при котором, вследствие инсульта или травмы мозга, человек начинает говорить на своем родном языке, но с иностранным акцентом.

«В речи задействовано множество различных участков мозга», — говорит доктор Кейт Мюр.

Поэтому полная потеря дара речи является распространенным последствием инсульта, потому что он вызывает катастрофическое поражение весьма крупных участков мозга.

Бывает, что у людей с этим синдромом речь восстанавливается при помощи других участков мозга, либо, что после инсульта рот и язык начинают работать по-другому, и это изменяет произношение.

Человек, который пробует слова на вкус

Джеймс Уаннертон (James Wannerton), 49 лет, IT-специалист из г. Блэкпул, Великобритания, страдает синэстезией — заболеванием, при котором одновременно стимулируются два чувства. Когда он видит или слышит слово, оно также вызывает и вкусовое ощущение.

Джеймс рассказывает: «Когда я слышу слово, я ощущаю его вкус. Некоторые слова очень приятны на вкус, а некоторые — наоборот. И это нельзя выключить. Я даже во сне ощущаю вкус слов».

Иногда это сильно отвлекает, как если бы в ушах постоянно звенел колокольчик. Со мной это было всегда. Одно из самых ранних воспоминаний: когда мне было 4 или 5 лет, и я читаю молитву во время богослужения, ощущая при этом во рту массу различных вкусов, например вкус бекона.

Когда я был моложе, я выбирал себе друзей по вкусу их имени. Например, мне нравились люди по имени Роберт, так как на вкус оно было как Читать далее →