В середине 80-х плохо было с книгами Союзе. С хорошими – ещё хуже. А я как раз в Питере учился. И сильно меня «Дом книги», что на Невском, у Казанского собора, выручал. Там отдел был. «Литература на языках народов СССР». Южно-русский диалект это, конечно, не украинская мова. Но… Есть много общего. Вот так я и прочитал всё, что Роберт Пенн Уоррен про королевскую рать написал. Потом томик Владимира Сосюры мне в руки попал. А потом…

Заскакиваю как-то в уже ставший привычным отдел. Что новенького? Ба-аа… А это? Тоненькая такая книжка в твёрдом зеленом переплёте. Василь Быков. И название… Как бы сейчас сказали – не маркетинговое. «Карьер». Почти как «Котлован». Только… на белорусском.

И… Купил я этот «Карьер». И прочитал. От корки до корки. Может потому, что язык всё-таки не самый знакомый и читал я медленно, с остановками… Тщательно пережевывая прочитанное. Возвращаясь к непонятому, чтобы снова пропустить через себя не очень знакомые слова, а с ними и весь текст. Не знаю. Может поэтому. Но именно с этой книгой вошел в меня Быков, да так и остался там, внутри.

А книга-то… Казалось бы, — ничего такого, особенного. Главный герой – Павел Агеев -обычный пенсионер. Которых рядом, — пруд пруди. Ну, воевал. Да, понятно. Только кто из того поколения не воевал? И воевали, и работали потом, и детей растили. Наших отцов и матерей. И моих тоже.

Время действия повести дважды сжато в три месяца. Не в шесть, а именно так – «дважды – по три». Дело в том, что композиционно повесть разбита на два временных пласта. Современность и лето — начало осени 1941-го, уже отстоящие от главного героя на расстояние всей прожитой им жизни. Равные по своему временному отрезку эти месяцы сильно отличаются друг от друга по своей значимости. Легко нам, уже вооруженным знанием того, что будет дальше и чем всё закончится, оценивать поступки и судить тех людей, которые волею судьбы оказались с головой накрытыми бедой первых недель и месяцев той войны. Когда вроде бы обычные вещи и, казалось бы, незыблемые отношения трансформируются до неузнаваемости. Доверие в настороженность. А та, в свою очередь, в прямую подозрительность. Кто здесь друг? Кто враг?

Ещё вчера все были своими. А сегодня и отец любимой Агеева – Марии, и пришедший с немцами и работающий на них Ковешко, говорят об одном и том же. И почти теми же самыми словами. Но если один из них точно – враг, то получается, что и второй… Тоже?!

Но и не верить – нельзя. Хотя бы просто потому, что один в поле – не воин. А чтобы победить ту силу, что нещадно ломает и корёжит страну, а по слухам, уже и Москву взяла, нужна сила — не меньшая. Которая – будет. Обязательно будет! Надо только волю и упорство каждого вместе сложить. И это понимает та же Варвара Барановская, приютившая у себя раненого Агеева. Приютившая и помогающая ему в меру своих сил и не самых больших возможностей. И в данном случае неважно, что перед Агеевым – попадья. Потому что когда враг уже переступил твой порог, мелким, малозначимым и второстепенным становятся и классовая или сословная принадлежность, и должность. Какая бы высокая она не была до того, как. Главное, по мнению Варвары, – добрый или злой человек перед тобой. И, по сути, она – права.

Другое дело, что делать, если обычное человеческое участие становится смертельно опасным? Равнодушно отойти в сторону? Но где грань между равнодушием и бездушием? И как её не переступить? Это же – не граница. Ни колючей проволоки, ни контрольно-следовой полосы нет!

Как соотнести средства с целью? И насколько она оправдана, эта цель, если за неё, вполне возможно, придётся заплатить дорогой ценой. Жизнью. Тем более, когда — не своей. А жизнью любимой. Даже если ты сам не прячешься за чужую спину, есть ли у тебя это право – взвешивать и соотносить? А если ошибешься? И не достигнешь цели? Жизнь – а может и не одну – уже не вернёшь.

И герою – тяжело. Очень тяжело всматриваться в своё прошлое из отступившего от него на 40 лет нынешнего. Благополучие которого, на проверку оказывается кажущимся. Потому что за свою жизнь он заплатил чужой. А может быть даже и чужими. Жизнями своего неродившегося ребёнка и любимой. Той, что была послана ему не для выкупа или искупления. Для любви и счастья. Которое даже тогда, в самые тяжелые, первые месяцы войны, оказывается, было так близко. И могло стать реальным и осязаемым.
Но плохое и хорошее настолько тесно переплетены между собою в нашей жизни, что для того, чтобы от первого перейти ко второму даже шага не надо. Достаточно сделать выбор. И отправить на задание Марию.

Эта книга, как и многие другие произведения Быкова – об этом. Об обычных людях, которые судьбой и обстоятельствами ставятся перед неумолимым выбором, когда, казалось бы, из множества имеющихся вариантов остаются только два. Либо выдержать и… погибнуть. Либо отступить. Оступиться и, тем самым, — предать.

И от этого – выбора и стойкости одного человека – зависит исход войны. Потому что именно он и его судьба по большому счёту определяют цену победы.

Да, большие батальоны, а тем более дивизии, армии и фронты – всегда правы. Но войну, если по-честному, выигрывают не они. А тот, кто умирает, так и не дожив до рассвета. Не взяв с врага даже частичного выкупа такой же жизнью, но уже его, вражеского солдата. Пусть хотя бы и обозника. Но умирает не отступив. И не предав.

«Доселе не было в Беларуси человека и писателя такого масштаба… Он во всей нашей огромной русской литературе – Фигура, а в Беларуси он был просто лучшим»… Это не я. Это – Эфраим Севела. Который, наверное, хорошо знал Василя Быкова. Одного из тех писателей, которых наши литературоведы относят к так называемой «лейтенантской прозе».

Василь Быков, Григорий Бакланов, Юрии Бондарев.

Может, это просто совпадение. Как ни странно, но все эти писатели – бывшие артиллеристы. Быков ведь тоже сначала был командиром взвода полковой, потом – армейской артиллерии. А может, в этом и нет ничего удивительного. Всё-таки, пусть и самую малость, но в артиллерии шанс выжить был больше, чем в той же пехоте.

И они, «лейтенанты» выжили. Несмотря на то, что зачастую ходили в одном шаге от смерти. А иногда и ближе. В начале 1944 года, в ходе Криворожской наступательной операции, Василь Быков Читать далее →